Магический Треугольник Общественности
Шрифт:
Селекция людей? Ею давно занимается евгеника (греческое слово eugenics буквально значит человек «хорошего рода»), ее основоположником стал двоюродный брат Чарльза Дарвина (1809–1882) английский психолог и антрополог Фрэнсис Гальтон (1822–1911).
Впервые этот термин Гальтон использовал в 1869 году, в своей работе «Наследственность таланта, его законы и последствия». Гальтона занимал вопрос: каково происхождение наиболее одаренных людей? Он высказывает гипотезу, что подобно животноводам можно способствовать воспроизводству «хороших» людских особей и препятствовать появлению на свет «плохих». Тогда можно будет облагородить и всю расу.
В конце XIX
Особый размах эти грубые меры получили при нацизме. В фашистской Германии практиковали не только положительную евгенику (путем тщательного подбора брачных партнеров), применялась и отрицательная евгеника, та, что вела к уничтожению «низших» рас, главным образом евреев и цыган. С тех пор над евгеникой, по выражению известного английского биолога, лауреата Нобелевской премии Питера Брайана Медавара (1915–1987), витает «нестерпимый запах газовой камеры».
Казалось бы, навеки заклейменная, опозоренная, попавшая под запрет, евгеника неожиданно начала, словно легендарная птица Феникс из пепла, оживать в наши дни, успехи генной инженерии вновь делают эти взгляды актуальными.
В 1965 году в журнале «Nature» была опубликована любопытная научная статья: ее авторы утверждали, что агрессивность некоторых людей напрямую связана с наличием у них сверхкомплектной XYY-хромосомы. Это «открытие» не прошло мимо прессы, поднялся шум. А в результате, вскоре в США был опубликован роман-бестселлер «XYY-мужчина». Герой этого произведения, носитель роковой хромосомы, выходит из тюрьмы, чтобы стать взломщиком, работающим по заданию британских разведслужб…
Тема генной евгеники в странах Запада муссируется на все лады. Несколько лет назад один драматург потешил американцев, выведя в своей пьесе экзальтированного генетика, доктора Ирвинга Слезака. Этот ученый муж надеялся, объединив гены водителя тяжелого грузовика и гены полисмена, создать новое существо – «водителя грузовика, который, превысив скорость 100 километров в час, сам себя останавливает, чтобы оштрафовать»…
7. Сверхчеловеки ложные и истинные
– Слышь, что ли, сосед, – добравшись до Гладышева, Чонкин толкнул его под локоть, – я вот тебя спытатъ хочу, а как же лошадь?
– Какая лошадь? – недоуменно повернулся Гладышев.
– Ну, лошадь, лошадь, – сердился Чонкин на непонятливость Гладышева. – Скотина на четырех ногах. Она же работает. А почему в человека не превращается?
Евгенические, эволюционные проблемы полны тайн. Прописывать здесь дельные рецепты мудрено. Проще иронизировать, как это делает в своем известном романе писатель Владимир Николаевич Войнович (1932–2018). Вспомним хотя бы тот эпизод, когда селекционер-самородок Кузьма Гладышев просвещает своего необразованного собеседника:
«– А ведь ты, Ваня, небось, и не знаешь, что человек произошел от обезьяны.
– По мне хоть от коровы, – сказал Чонкин.
– От коровы человек произойти не мог, – убежденно возразил Гладышев. –
– Не спрошу, – сказал Чонкин.
– Ну, можешь спросить, – Гладышев пытался втянуть его в спор, чтобы доказать свою образованность. – А я тебе скажу: корова не работает, а обезьяна работала.
– Где? – неожиданно спросил Чонкин и в упор посмотрел на Гладышева.
– Что – где? – опешил Гладышев.
– Я тебя пытаю: где твоя обезьяна работала? – сказал Чонкин, раздражаясь все больше. – На заводе, в колхозе, на фабрике, – где?
– Вот дурила! – заволновался Гладышев. – Да какие же заводы, колхозы и прочее, когда всюду была непрерывная дикость. Ты что, паря, не при своих? Это ж надо такое ляпнуть! В джунглях она работала, вот где! Сперва на деревья лазила за бананами, потом палкой их стала сшибать, а уж опосля и камень в руки взяла…»
Узнаем ли мы когда-нибудь, как зверь превратился в человека, в существо, которое уже не зверь, но еще не ангел, поймем ли? – трудно сказать. В рассуждениях на подобные деликатные темы даже такой завзятый сатирик и остроумец, такой острослов как драматург Бернард Шоу, не способен был унестись в фантасмагорические дали.
Шоу в известную пору своей жизни был твердо убежден: в мире действует некая жизненная сила, проявляющаяся в создании все новых и новых видов. Сила, непрерывно стремящаяся к совершенству и самопознанию.
Еще, верил Шоу, никакой социальный прогресс невозможен при теперешнем биологическом уровне людей. Они просто не приспособлены к справедливому социальному строю по самой своей природе. Отдельные гуманисты и великие люди, которых Шоу и называет сверхчеловеками (этот термин драматург заимствовал у Ницше, но насытил его иным содержанием, он видел тут соединение атлета с философом, сочетание здорового тела и здорового, гуманистического духа), ничего не могут изменить в мире, им не на кого опереться.
«Ложные сверхчеловеки» – завоеватели, фанатики, накопители, те, кто легко увлекает за собой толпы и приносит людям огромный вред, вот они могут менять общество. В отличие от «сверхчеловеков истинных» (таких, как Гёте, Толстой, Шекспир). И если думать о прогрессе положительном, то, полагал Шоу, надежду тут можно связывать только с биологической эволюцией самой материи, с проявлениями той жизненной силы, которая упоминалась выше.
На смену современному человечеству, верил великий англичанин, с его низким моральным и умственным уровнем должно прийти новое человечество, состоящее (какая перекличка с Циолковским!) из сверхчеловеков. Их будет рождаться все больше и больше, и человечество, в конце концов, примет новый облик. Вот с этими-то существами высшего порядка и будет построен социализм.
Шоу не просто указал перспективу, очертил финал. Он также подрядился найти и средства для постепенной замены людей ординарных сверхчеловеками. И удивительно, что сатирик, ядовито трунивший: «Не пытайтесь жить вечно: у вас ничего не выйдет», именно долголетие захотел сделать своим орудием.
8. «Научная религия»
Никто не в состоянии объяснить, почему попугай живет вдесятеро дольше собаки, а черепаха едва ли не бессмертна. В случае с человеком налицо явный промах: люди не живут достаточно долго; в сопоставлении с задачами высокоразвитой цивилизации они умирают сущими детьми…