Магическое бюро Майкла
Шрифт:
В целом сказанное Мартелем соответствовало тому, что помнил Ковкун. Крестьяне действительно не жили, а трепыхались. Они плодились, как кролики, надеясь, что дети сделают хозяйство более крепким. И попадали в ловушку: многодетные хозяйства действительно были крепче, за счет труда подростков, но когда вся деревня многодетна, на всех не хватает хороших угодий. И благо для каждой отдельной семьи становится злом для общества в целом.
* * *
– Теперь о других сословиях, – продолжил Мартель. – Самое заметное изменение прошлых столетий – появилась большая прослойка магов-рантье.
– Как так? – удивился Петор.
– За эпоху Великих количество магов в нашем мире сильно выросло. Великие маги умерли, но они оставили множество потомков, эти потомки тоже плодились. Уровень магов падал, но их количество росло. И теперь в среднем на десяток людей есть один с магическим даром, как правило слабым, на уровне третьего ранга. Такие маги самостоятельно ничего серьезного не наколдуют, но могут заряжать аккумуляторы. И это стало их основной службой. Целое сословие магов-рантье образовалось.
– Вот ведь кривая удача! – выругался Петор.
– Маги со вторым уровнем считаются сильными сейчас. А с единичкой давно никого не бывало.
– Почему? – я спросил.
– Высокоранговые маги не появляются больше. В войнах теперь стараются убивать не отсечением душ, а другими способами, после которых воскрешение невозможно.
Петор заговорил:
– Есть еще способ из простых людей искусственно создавать магов и ведьм с высшим рангом. Его некоторые короли использовали. Надеялись так усилить свою власть. Потом отказались – каждый такой маг в конце концов восставал против своего господина.
Я для себя отметил – получается, маги не заинтересованы в том, чтобы у них появлялись сильные конкуренты. Значит, и меня они вряд ли примут с распростертыми объятиями.
* * *
Я зацепился за мысль, которая меня заинтересовала:
– А почему вообще была и кончилась эпоха Великих? И почему снижается уровень магов?
Об этом стал рассказывать Петор. Он в дуэте призраков больше теоретик, Мартель – практик.
– Я говорил тебе о том, как души вселяются в мертвые тела, погибшие от удара некромантов. До эпохи Великих это обеспечивало стабильный приток магии в наш мир. Кто-то воскресает, становится магом первого уровня, детей плодит. За счет этого общее количество магии растет. Постепенно его потомки спариваются с более слабыми магами и ведьмами, или с простыми людьми, уровень потомков с каждым поколением снижается. Ведь ребенок не может быть сильнее самого сильного из своих родителей, его уровень равен среднему от родительских. Магия постепенно размывается в обществе, становится такой малой, что ее влияние выражается только в росте удачи.
Петор глянул на меня, понимаю ли. Я кивнул, мол – продолжай.
– Так происходило, пока у нас не стали возрождаться души из другого мира. Попаданцы. Видимо, наш мир в какой-то момент стал родственным для их душ. Такие воскресшие не просто оказывались сильными магами, они приносили новые способы применения магии, подталкивали магический прогресс. Их и стали называть Великими. К сожалению, этим Великим было тесно в нашем обществе, почти каждый начинал воевать. А дальше…
Петор сделал театральную паузу.
– А дальше войны пошли по нарастающей. Много войн – много погибших – много воскресших. Много Великих магов – еще больше войн. Такой вот гребаный круговорот войн.
Слова Петора дополнил Мартель:
– Под конец эпохи Великих мясорубка происходила страшная. Половина населения на континенте вымерла. А потом – как отрезало. Перестали у нас возрождаться попаданцы. За долгий период ты первый, о ком мы знаем.
– Почему?
– Думаю, тогда наш мир вышел из родства со стремлениями жителей твоего мира, – предположил Петор. – Вряд ли ваши люди мечтают о том, чтобы жить в нищей стране, по которой постоянно бродят отряды магов и наемников, у которых уже появилось прогрессивное оружие. Эпидемии, голод, банды грабителей…
Мартель дополнил:
– Теперь стало намного стабильнее. Войны идут, без них человечество жить не может, но такой беспорядочной резни, как во времена Великих, уже нет. Раз появился ты, возможно, наш мир вошел в новый период родства, и попаданцы опять пойдут к нам толпами. Страшно подумать, что будет, если это так.
Мне стало грустно. Я представил, что могут учинить мои современники в этом мире, жестком, но наивном. Мире, который получил шанс на какую-то стабильность и может быть разрушен новыми Великими магами, которые будут действовать, как европейцы в Новом свете.
* * *
А потом я вспомнил, что кроме попаданцев есть и другая опасность. Прогресс. Прогресс, который может превратить патриархальные средневековые войны в индустрию геноцида. Если тут уже есть паровозы, то может на очереди и мировые войны?
Хотя… Если судить по проценту погибшего населения, не такие уж они и страшные, эти войны прогресса… Люди Земли прекрасно занимались геноцидом задолго до них, с помощью сабель, луков и эпидемий.
– Давайте перейдем к прогрессу, – вздохнул я.
Начал Петор:
– Общее направление магического прогресса – переход к техномагии. Магию стали соединять с техническими средствами, которыми могут пользоваться и неодаренные. Яркими примерами такого подхода стали паровозы на вечном двигателе, пароплавы с гребными колесами, которые таскают баржи по рекам, стрелометы с активными стрелами, применение магической очистки в металлургии.
– Магия перестала быть искусством немногих, – грустно объяснил Мартель. – Мир становится диктатурой потребителей, и неважно, есть ли у них дар, главное – чтобы были деньги. Маги стали прислугой толпы.
– Раньше мы продавали свои услуги аристократам, теперь толпе купцов – так какая разница? – отмахнулся Петор. – Главное не это. Главное, что само представление о магии изменилось.
– Точно. В магии широко внедрили стандартизацию и специализацию. Магические товары производят на мануфактурах или в мастерских. Маги-рантье заряжают стандартные аккумуляторы. Маги-конструкторы наносят на делали механизма стандартные магические печати. Разработать что-то новое могут единицы, да и те при разработке используют стандартные элементы.