Магистериум морум
Шрифт:
Мальчишку-демона трясло то ли от страха, то ли от возбуждения.
Маг ласково погладил его по голове и ощутил детский живой отклик маленького естества Хела. Нечеловеческого, но такого же ласкового.
Спешился Саймон, обнял ребёнка, прижав к груди.
– Что ж, – сказал он. – Заночуем в лесу.
– Проблемы это не решит, – нахмурился Фабиус.
Маг тоже спешился, сошёл с тракта, опустил руку в траву, шевеля пальцами. Через малое время вернулся, неся в ладони серенькую мышь-полёвку.
Мышь сидела на его ладони, оглядываясь с любопытством.
Мышь встрепенулась и прыснула к лесу, уже на обочине исчезнув в короткой жухлой траве: для серой шёрстки хороша и осень.
– Ждём, – кивнул Саймон.
Но долго ждать не пришлось. Впереди послышался шум и звуки, словно в костре лопались каштаны.
– Вот это называется «и мышь не проскочит», – фыркнул Саймон.
– Магическая мышь, – поправил Фабиус. – И кто-то всё это изобразил для нас. Но не думаю, что он учёл воронов.
– Почему вы так полагаете, магистр? – удивился Саймон.
– Потому что магистерские вороны летали в эти дни и над Ренге. И мы не потеряли ни одного. Значит, маг или демон, учинивший эту преграду, слаб или глуп.
– Или он ждёт именно вас, магистр. Больше-то никому здесь не по силам оборотиться вороном. А караулят, чтобы никто не послал вам весточки о том, что творится в Ренге.
Маг удивлённо посмотрел на ученика лекаря.
– А ты не глуп!
– Жизнь подмастерья не легка, магистр. Вот так и учишься на подвохах.
Саймон опустил глаза, вспоминая годы младшего своего ученичества, из сплошных подвохов и состоящие. Тогда его выручал лишь малый магический дар, хитрость развилась позднее.
– Значит, ждут только меня… – пробормотал магистр. – Хорошо же! Они дождутся!
«Неужели, – думал он, – мстительные бесы решили лишить меня дома за то, что я вышвырнул их «барбра» из Ангистерна? Или это Борн? Но – зачем? Он мог бы расправиться со мною ещё там, на площади!»
Ответа не было. Но был план. Ясный и чистый.
Они съехали с тракта, нашли укромное место для ночлега.
Хел быстро отыскал ручеёк, расседлал и напоил лошадей, маг развёл бездымный колдовской огонь, а Саймон сварил похлёбку из лука, перца и вяленой рыбы. Горячее отлично пошло с лепёшками, что дала в дорогу Алисса.
Потом Саймон задремал, Хел встал на стражу, а магистр начал плести многослойную паутину личин. Он сотворил возок с призрачным «товаром» – большими кувшинами, укутанными в солому. Себя он превратил в торговца конопляным маслом, а на случай, если разоблачат вдруг, масло в его возке оказывалось крепким хмельным самогоном, коим запрещают торговать на вывоз.
Ночевать они всё-таки остались в лесу. Фабиус продрог даже под тёплым шерстяным плащом, поднялся до света, нашёл спутанных лошадей, что убрели довольно далеко в поисках скудной травы. Маг понадеялся на юного демона, а тот уснул, пригрев своим телом лекаря. Правда, он же и сплёл для спящих хитрое заклинание невидимости, но коням это уйти не помешало.
Вернувшись, маг понял, что не узнаёт место ночёвки, громко помянул человеческую глупость, разбудив Хела. Морок с полянки тут же спал, и маг понял, что память его не подвела, но, выйдя из-под пелены заклятья, он сам попал под его действие. Удивительный феномен. Он с любопытством взглянул на демонёнка, раздумав его ругать.
Путешественники поели холодное – в утренней сырости звуки и запахи готовящейся еды разнеслись бы слишком далеко, и тихонечко выбрались на тракт. И поехали, желая застать караулящих в самое сонное предутреннее время.
Глава 26. В огне и тумане
«О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды».
Хилон из Спарты
Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.
Дорога на Ренге.
Год 1203 от заключения Договора, месяц Урожая, день 22-й.
Дорога вильнула, и впереди показался частокол из обтёсанных стволов молодых сосёнок. За ним и скрывался знаменитый в этой части тракта придорожный трактир «Под соснами».
Обустроен он был как небольшая крепость, и маг решил, что в самом трактире его ждут меньше всего. Ну кто бы, почуяв капкан, дуром туда и полез? Вокруг полоса мощного бора: казалось бы, оборотись в волка да беги? Но Фабиус решил порадовать коней овсом, позавтракать горячей кашей, а, может, отведать и жаркого из дичины с картошкой и луком. Ангистерн стоял на солончаке, картошка там почти не росла и маг здорово по ней соскучился.
Они подъехали, оповестили о себе криком:
– Эй, хозяева!
Но трактир словно бы спал. Тяжёлые ворота были заперты, вроде, по раннему утру, но не было и первых дымков, и звуков.
Магистр насторожился:
– Эй! – закричал он ещё громче.
Сырой воздух далеко разнёс голос, но более не случилось ничего. Не захлопали за забором двери, не засуетились слуги.
Маг нахмурился, подъехал к воротам и дёрнул створку. Она легко поддалась, и маг увидел в расширяющийся проём распахнутые двери выстуженного двухэтажного пятистенка с нарисованной на вывеске сосёнкой, пустую коновязь.
– Людей здесь нет, – прошептал Хел, шумно вдохнув воздух. И добавил. – Живых – нет.
– А мёртвые? – спросил магистр.
– Вон там, за конюшней, – Хел сощурился, всматриваясь сквозь деревянные дворовые постройки. – Целою кучей лежат.
– Значит, нас ждали. И ждали – сегодня, – подытожил маг.
– Забор высокий, и ворота крепкие, – Саймон тоже разглядывал трактир. – Может, займём оборону внутри?
Маг покачал головой. Он перебирал амулеты в седельной сумке, повторял про себя формулы заклятий, пользоваться которыми приходилось редко. Фенрир ощутив его напряжение, нервно переступал и фыркал.