Магистериум морум
Шрифт:
– Почему это я их спас? – удивился магистр.
– Договор, маг. Книга приняла твою игру и поверила тебе, – пожал плечами Борн. – Но Книга – всего лишь страж договора. Её можно обмануть. А если Договор вдруг действительно закачается… Там масса оговорок, но нарушить можно всё, что угодно, если как следует постараться. Я надеюсь, что барбросвин Анчутус нагрешил здесь довольно, и никто в первом круге Ада не распознает…
– Обмана? – усмехнулся Фабиус. – Так я и знал, что Алекто похитил не он!
Борн только хмыкнул и
Маг, орудуя зубами и кинжалом, тоже отправил в рот изрядный шмат мяса. Значит, догадка, мелькнувшая у него, была справедливой. Борн использовал Фабиуса, чтобы солгать Пакрополюсу, оговорить несчастного беса.
– Ну не такой уж он и несчастный, – усмехнулся в такт его мыслям Борн. – Сожрал префекта, правил от его имени городом, придушил троих титулованных магов. Много что ли у вас, в Серединных землях, действительных магистров? Ведь я изучал этот вопрос. Редко где хотя бы по два на провинцию, чтобы один мог подменять или учить другого. Все прочие – в Гариене, караулят тех же торков, чтобы не пёрли из пролома.
– Торками зовутся звери, что напали на меня возле стены огня?
– Угу, – промычал Борн. И, прожевав, добавил. – Добродушнейшие создания.
– А зубы им такие зачем?
– Питаются паразитами, что окукливаются в остывающей лаве. Дробят её зубами, глотают, вместе с мелкой, но сладкой начинкой. Переваривают, что возьмёт двухкамерный желудок, где щёлочь и кислота по очереди обрабатывают съеденное. А остатки – извергают обратно. Когда-то вы называли их «асфальт».
– Асфальт? Что это? И что значит «когда-то»? Разве было иначе?
Борн усмехнулся невесело.
– А как же? – и видя недоумение магистра, добавил. – Только не говори мне, что ты сам не читал людской истории!
– Читал, – пожал плечами магистр. – Но не помню там никакого асфальта. Что это? Некий период в сношениях с тварями ада?
Борн нахмурился.
– Некий продукт химических реакций. Вряд ли ты это поймёшь, хоть и маг.
Фабиус хмыкнул.
– Куда уж мне. Я даже на помосте не разгадал твоей игры. Только сейчас понимаю, что это именно я обвинил несчастного беса в краже Алекто. С твоей подачи, но именно я. Ты, верно, не смог бы соврать Пакрополюсу?
– Не смог бы, – Борн с усмешкой качнул головой и деланно рассмеялся. – Но согласись, я аккуратно раскладывал карты и был весьма убедителен?
– Тем не менее, ты меня использовал: глупого самонадеянного человечка! – констатировал магистр.
Борн развёл руками и кивнул. Он вытер жирные ладони о матерчатую салфетку и швырнул такую же через стол Фабиусу.
– Это бес, он враг тебе? – спросил тот, наливая ещё вина.
Был ли магистр раздражён или потрясён сейчас? Да ничуть. Всё это – давно отболело. Вот если бы Борн рассказал эту историю тогда, когда в Ангистерне после той страшной кровавой ночи встало солнце, и маг оказался один в опустевшем доме префекта. Когда он метался из угла в угол, пытаясь осмыслить, что же произошло? А сейчас…
Сейчас мир и порядок были восстановлены уже. В Ангистерне – восстановлены. И инкуб переключился на его родной Ренге. Ну что ж…
Фабиус прекратил ток мыслей, чтобы не раскрывать своих намерений и пристально взглянул на Борна: так ли ему просто читать мысли, особенно если нет внутренне произносимых слов?
– Расскажи уже теперь, дело-то прошлое? Почему ты сокрыл имя настоящего похитителя Алекто? Это один из бесов, что гонялись за мной сейчас? Может, кузнец, ставший новым префектом? Ты передал ему власть над провинцией?
Борн удивлённо воззрился на мага.
– Кузнец? Что за кузнец? – он помутнел глазами, видимо, всматриваясь в прошлое. – Это… Это даже не бес. Зачем? Я не понимаю тебя, маг!
– Да и я не понимаю тебя! – Фабиус насытился, но не подобрел, а озлился.
Он думал, что вся эта история закончилась, наконец. Инкубы, постоянный страх смерти или ещё более жуткого пленения души, на которое, в Аду, говорят, способны. И вдруг вся галиматья началась сначала – тайны, загадки, обманы!
– Зачем ты явился сюда, инкуб? – маг вытер лицо, отшвырнул салфетку и поднялся из-за стола.
Стало тихо, лишь Саймон шумно дышал за плечом магистра.
– Ну? – Фабиус в упор уставился на Борна. – Чего это ты расселся на моей родовой земле?
Инкуб сидел, нахмурившись. Он был гораздо сильнее мага, но ему словно бы вообще не приходило в голову, дохнуть жаром и испепелить уже эту человеческую букашку.
Борн думал о чём-то своём, и думы мутили его глаза и застилали лицо.
– Пойдём! – он вдруг вскочил и отпихнул стол в сторону, словно тот был не дубовый, а сплетённый из лозы. – Иди за мной!
Шатёр взметнулся, пропуская его. Тяжёлая кисть едва не задела магистра по лицу.
– Смотри! Смотри же!
Борн сбежал вниз, остановился у обрывистого берега и указал на остров Гартин.
– Видишь?
Сначала маг не заметил ничего.
Река текла себе, вспениваясь у камней и древних каменных опор развалившегося моста. Трава побурела уже, и птиц не было видно, верно, они улетели зимовать в более тёплые места… Что же смущало демона?
Маг вглядывался и так, и этак и уловил наконец тонкую колдовскую пелену над островом.
– Что это?
– Он! – воскликнул Борн. – Он не желает никого пускать! Я не знаю, что с ним! И моей хитрости не хватает разрушить сеть так, чтобы не причинить вреда тому, кто её сплёл!
– Но кто? – удивился магистр и ощутил, как сердце упёрлось ему в ключицу, отозвавшись болью в левой руке. – Кто может быть там, на МОЁМ острове?
Борн тяжело дыша уставился вниз, и прямо на прибрежном песке вспыхнул огонь
– Я покажу тебе, маг. Смотри в огонь! Смотри же! Ты знаешь, я плохо умею лгать!