Магистериум морум
Шрифт:
Ахарор же был тогда ещё совершенным мальчишкой, лет, может быть, семи. Его-то что понесло в одиночку пешком да по холодной зимней дороге?
Но Фабиус не особенно вник тогда в судьбу спасённого по случаю мальчугана. Он так и не узнал, почему юного ученика отправили в столицу одного (денег не хватило или любви?) Почему башмаки его так мало походили на зимние, а плащ светил пролысинами в волчьем меху.
Не до школяра было Фабиусу: даже его, очень приличного магического умения, едва хватило тогда, чтобы построить малую крепость из
Он свалился без сил и даже не запомнил толком, как маленький Ахарор хныкал, обнимая его и пытаясь согреться.
Чтобы малец не мешал спать, Фабиус скормил ему весь свой хлеб.
Утром буран закончился, ударил сильный мороз. Снега вокруг нанесло по пояс. Фабиус понимал, что им проще отсидеться в импровизированной крепости, чем отправиться в путь и замёрзнуть, прежде чем добредут до твёрдого наста, протаптывая по очереди дорогу.
И они сидели, согревая друг друга, до полудня. Колдовского огня Фабиус не зажигал, боясь совершенно обессилеть.
Неудачливым путникам повезло: утром на их поиски были посланы студенты, из тех, что уже успели прибыть к месту учёбы. Они издалека приметили огромный сугроб, протоптали к нему тропу, нашли сонных от холода путников. Фабиуса напоили укрепляющим эликсиром, и он сумел добрести до тракта, таща за собой обессилевшую лошадку, а пацанёнка кто-то завернул в меховой плащ и взвалил на спину.
Фабиус ещё по дороге забыл про нечаянного товарища. Что ему было до приблудившегося мальца? Учился Ахарор в низшей школе при библиотеке, а Фабиус готовился стать магистром, и его наставником был тогда сам Грабус Извирский.
В Вирне нечаянные попутчики больше не встретились. А когда Фабиус спустя сто лет приехал первый раз в Ангистерн, он просто не узнал в белобородом старике давнишнего хнычущего мальчишку.
Но только Фабиусу, уже единожды спасшему от нежданной беды, смог довериться старый маг. Он писал, пряча боль и ужас за гладкими фразами. Но их не прочли как должно.
Фабиус опустился перед стариком на колени, сжал его руку. Ахарора поздно было спасать: воля умирающего истаяла, он сам не хотел больше жить.
Инкуб морщился, слушая неэстетичное хрипение старого мага. Потом раскрыл ладонь, и тело Ахарора обмякло, подёрнулось дрожанием отходящей души.
Лицо фурии исказилось от гнева. Она и сама была не против полакомиться, но спорить с демоном не решилась. Не стоило этого делать и Фабиусу.
Магистр сложил умершему руки крестом — знаком, отрицающим земной мир, — тоскливо посмотрел в чуть приоткрытые двери на лестницу, вытер холодный липкий пот и хотел уже подниматься с колен, но вспомнил про магистерский амулет Ахарора.
Что же с ним стало? Бывает, амулеты магистров истощаются и умирают вместе с хозяевами, но если камень жив — его нужно передать Магистериуму.
Фабиус сунул руку под камзол Ахарора, но не нащупал амулета. Расстегнул для верности камзол и рубашку, провёл ладонью по ещё тёплой груди… Камня не было.
Значит, в трактире старый маг сказал правду — спасал тварей, что поймал в ловушку Фабиус, там и сжёг свой камень. Потратил последние силы.
Он не был соперником Фабиусу, когда пришёл в обеденный зал. Он хотел умереть от руки того, кого когда-то любил. Чтобы хотя бы тело его нашло успокоение.
Алекто тем временем, шипя и надувая горло, всё-таки заняла противоположную от демона сторону стола.
Маг встал с колен и понял, что ноги слушаются его уже гораздо лучше. Он дотащился до кресла, отодвинул его подальше от инкуба, но остался на одной стороне с ним: соседство с фурией пугало ещё больше. Порадовался, что успел съесть кусок мяса, теперь еда не полезла бы в горло.
Умостившись за столом, Фабиус стал исподтишка разглядывать префекта — жив ли? Префект сидел, уронив голову на грудь. Полуоткрытые глаза закатились. Тело его, закутанное в тёплый плащ, безвольно обвисло в кресле. Похоже, душа покинула префекта. Несчастный фигляр «мэтр Грэ» не выдержал свалившихся на него испытаний. Не дотянул до виселицы. Можно ли считать, что судьба была милосердна к нему? Ведь душа так и этак пошла бы в котлы Сатаны?
Маг закрыл было лицо ладонью, но спохватился, убрал руку, пошарил по столу, ухватил кубок, стиснул. Смешно, но отравленный кубок стал ему, наконец, полезен — скрывал дрожь в пальцах.
Инкуб казался единственным, кого происходящее устраивало и развлекало. Он ковырял двузубой вилкой пирог со свининой, не без удовольствия пил вино.
Демон предложил кубок и фурии, и даже Фабиусу. Фурия захохотала визгливо, а маг покачал головой. Он был в ужасе от своего положения. Его горло сейчас просто не пропустило бы внутрь вино, оно и воздух-то пропускало с трудом.
Магистр сидел в такой жуткой компании, что не поверил бы никому, рассказавшему о подобном. Фурия, демон… Рядом труп Ахарора и останки префекта. И ничего, что можно было бы использовать, как оружие.
Он перебирал многочисленные заклинания. Листал в памяти самые чёрные книги из столичной библиотеки Магистериума. Тщетно!
Инкуб, словно услышав мысли человека, повернулся и рассмеялся ему в лицо.
Фабиуса затошнило, в голове стало гулко, как в пустой библиотеке. Он сам не понял, почему не потерял сознания. Может, потому, что демон быстро отвёл взгляд и стал изучать труп мэтра Грэ.
— Непорядок, — констатировал он. — Но забавный.
Фурия оскалилась, не желая поддерживать разговор.
Фабиус тем более не считал нужным открывать рот. Ослабевший и почти беспомощный, он понимал сейчас, что ощущает ягнёнок в компании волчицы и волка.
Магистр чуял жар демонов, видел, как земной воздух колеблется, соприкасаясь с их телами. Но умереть, не увидев Дамиена в последний раз, он не мог! И молил Сатану, чтобы тот дал ему время похоронить сына, как должно. Тогда пусть придёт и смерть.