Магистр ордена Черный орел. Книга первая
Шрифт:
– Вы плохо выглядите, магистр, – озабоченно произнес Гирон, пропуская мимо ушей заданный вопрос.
– И с чего всех в последнее время так беспокоит, как я выгляжу? – Сэнджел не пытался скрывать раздражения о своего ученика и преемника.
– Скоро схватка сильнейших, магистр, вам ли не знать этого, – виновато ответил тот.
– Я сложил полномочия, Гирон. Теперь магистр ордена ты.
– Лишь формально, и только исполняющий обязанности, – возразил Гирон. – Я, в отличие от вас, ни разу не доказывал своих прав на эту должность, я лишь ваш преемник. Да и не того я ранга, чтобы…
– Это
– Да! – горячо подтвердил Гирон. – На место магистра метит Грикон, он вызвал меня, но…
– Даже не смей заикаться, что не принял вызов, – хмуро осек его Сенджел.
– Поймите меня, – завопил, оправдываясь, Гирон, – Грикон – маг высшей касты, но даже сдайся я, он ни за что не сохранит жизнь вашему преемнику!..
– Убирайся, – еле сдерживая рвущийся на свободу гнев, грозно произнес Сэнджел.
– Простите, магистр, – Гирона вновь окутало сияние. – Грикон вызывает вас.
– Убирайся! – Сэнджел метнул в исчезающего гостя яркую огненную искру.
На сей раз, искра, подпитываемая гневом своего создателя, с легкостью пробила каменную стену.
– Ты не можешь не принять вызов, – ехидно заметил вновь появившийся Кевил. – Гирон снял с себя полномочия, ты вновь магистр ордена. И ты должен потребовать положенное тебе подношение.
– Знаю, – хмуро, рассматривая еще дымящуюся трещину в стене, ответил Сэнджел.
***
Каждый раз, когда появлялась необходимость спуститься в деревню, Сэнджелу приходилось буквально заставлять себя. Общение с простыми смертными, сколько он себя помнил, никогда не доставляло ему удовольствия. А после смерти Кевила, когда он изгнал людей из замка, всех до единого, и общение это стало ограничиваться лишь ритуальным днем, с каждым новым прошедшим десятилетием, заставлять себя выйти наружу было все сложнее.
Он не любил людей. Они всегда раздражали его своим суетливым присутствием, но, белее всего, страхом, живущим в их сердцах и так отчетливо читающимся Сэнджелом, умевшим видеть людские души насквозь.
Было около десяти утра, когда он, наконец, добрался до таверны, принадлежавшей старейшине и главе сельского совета Нирте. Не смотря на то, что село просыпалось с первыми петухами, таверна все еще была закрыта.
Давя в себе раздражение, Сэнджел несколько раз постучал в дверь.
К счастью, долго ждать не пришлось, уже спустя несколько секунд скрипнул старый железный засов и на пороге показался седовласый сгорбленный старик. Нирта удивленно попятился, пропуская своего хозяина внутрь.
– Лорд Монрат? – в голосе его читалась нескрываемая тревога. – Что вам угодно, господин?
– Мне угодно получить традиционное подношение, – без предисловий заявил Сэнджел, желая как можно быстрее закончить тягостное, не только для старейшины, общение.
Нирта испуганно отстранился, лицо его мгновенно потеряло краску.
– Прошло шесть лет с назначенного срока, – промямлил он, – мы думали…
– Вы не должны думать, – холодно произнес Сэнджел. – Я сам решаю, когда забрать свое подношение.
– Конечно, я понимаю, – заверил старейшина. – Но вы же знаете, мы всегда искали подношение заранее… сейчас в селении мирно… нам нужно время, возможно в деревнях есть какой нарушитель порядка, преступник…
– Нирта, меня
– Но сейчас сбор урожая, мужчин и так мало, – Нирта упал на колени и, почти рыдая, взмолился, – нам нужно время, мы поищем в деревнях…
– У меня нет времени ждать, – холодно прервал его Монрат. – Подношение должно быть у меня завтра утром. Если не выберете вы, выбор сделаю я. Не найдете мужчину, приводите женщину.
– Женщину?…
– Кого угодно, – еще раз повторил Сэнджел. – Приведи кого угодно завтра утром, и не увидишь меня еще десять лет.
Нирта испуганно вздрогнул, в глазах его мелькнула надежда.
– А если, я приведу вам девицу? – осторожно спросил он, пряча испуганный взгляд.
– Мне все равно, – холодно произнес Сэнджел и, отвернувшись от старейшины, исчез.
***
Сэнджел не спал всю ночь. На этот раз дух отца не мешал ему. Лорду Монрату просто не хотелось спать в эту ночь. Он был взволнован, вот уже шестнадцать лет не проводил он обряда перехода силы и теперь, когда его буквально поставили перед фактом, не дав самолично принять решение, сила вновь забурлила в нем, зная, что совсем скоро ей предстоит возрасти.
На протяжении всей ночи он бродил взад-вперед по спальне, ожидая прихода утра. А с первыми бледными лучами солнца, еле пробивавшимися сквозь нависшие серой громадой облака, Сэнджел приник к окну и впился взглядом в дорогу, ведущую от селения к замку. Спустя пару часов, на дороге показалась телега с людьми. Сэнджел скинул домашний халат, торопливо оделся и, уже не спеша, спустился вниз.
Посреди пыльного зала приемов стоял старейшина Нирта.
– Я привел вам подношение, лорд Монрат. Это дочь моей двоюродной сестры, она жила в соседней деревне, – замямлил старик, не смея поднять взгляд на хозяина замка. – Уж месяц как тому назад, сестра моя со всей своей семьей сгорела в доме, когда в деревне случился пожар. Арамина единственная, кто уцелел… Мне пришлось взять ее в свой дом, но ее и не знает никто толком у нас, да и делать ничего по дому не умеет, – будто пытаясь оправдать себя, объяснял он.
– Мне все равно, кто она. Приведи ее и убирайся, – холодно произнес Монрат.
Нирта тут же, с явным облегчением, замолчал, поклонился и поспешно ушел, а через пару минут в зал вошла она.
И Сэнджелу хватило одного взгляда на это подношение, чтобы понять – он обречен. Перед ним стояла маленькая пятилетняя девочка с нежным личиком, обрамленным пушистыми золотыми кудряшками.
– Идиоты! – воскликнул Сэнджел и в бессмысленной ярости вскинул руку и метнул в парадные двери огненный шар.
Испуганная Арамина завизжала и бросилась назад.
– Ну, уж нет! – крикнул Сэнджел, и, подчиняясь воле колдуна, дверные створки ярко вспыхнули и сомкнулись, а тяжелый засов, протяжно проскрипев, запер вход.
Арамина отшатнулась от горящих дверей, повернулась, но, увидев пред собой грозного колдуна, источавшего проклятия и молнии, закрыла лицо ладошками и разрыдалась.
Сэнджел остановился. То ли слишком искренний ужас ребенка застал его врасплох, то ли то, что она, словно спрятавшись за своими ладошками, замерла, даже не пытаясь бежать.