Магия без правил
Шрифт:
– Отдай! Это мое!
Винтовки переодетых жандармами кармалюковцев беспомощно шарили в воздухе, норовя выцелить разбушевавшуюся ведьму сквозь просветы в карусели летающих кирпичей. Но напрасно! Кто-то все-таки выстрелил – пуля бесполезно чиркнула о парящий кирпич, отрекошетила… Стрелявший хлопец тоненько, по-заячьи заверещал, хватаясь за раненое плечо.
По-прежнему одной рукой намертво держа мешок, Кармалюк рванул из ножен саблю. Коротко полоснул мчащийся ему прямо в физиономию кирпич. И… тот развалился пополам. Кармалюк крутанул клинком над головой. Несущиеся вокруг него кирпичи стали притормаживать, налетать друг на друга, с грохотом сталкиваться… Кармалюкова сабля свистнула еще раз-другой – и все парящие
– Хороша сабелька! – промурлыкала панна Ирина и быстрым, совершенно неуловимым для глаза движением скользнула в сторону торжествующего Кармалюка. Вот только что была рядом – и вот уж нету ее.
– Ты сам колдун! – все еще вися на мешке с награбленным, выдохнула Оксана Тарасовна.
– А как бы я иначе от панской погони уходил! – захохотал знаменитый разбойник и вскинул саблю, явно намереваясь просто-напросто отсечь настырную ведьму от своей добычи. Клинок сверкнул над головой завизжавшей Оксаны Тарасовны…
И замер, не имея сил опуститься. Запястье Кармалюка перехватили холодные девичьи пальчики.
– Я возьму это у вас, ладно? – потянувшись к зажатому в руке разбойника сабельному эфесу, сказала панна Ирина. – Очень надо!
– Стреляйте в нее, хлопцы, что встали? – завизжала стоящая за спиной атамана Зинька-кармалючка.
– Не стрелять! – явно стараясь не шевелить ни единым мускулом, процедил Кармалюк.
Графиня тихонька сделала шажок в сторону и узрела то, чего не могла видеть Зинька, но что отлично видели Кармалюковы хлопцы. Оттого и не стреляли.
Другая ручка панны Ирины лежала у Кармалюка на груди. Можно сказать, доверительно, по дружески лежала, кабы… не красовавшиеся на кончиках пальцев гладко-черные когти, схожие с собачьими, только очень уж большие.
Плавно, без резких движений, разбойник протянул панне Ирине мешок с награбленным. Но черноволосая панна не обратила на этот жест должного внимания. Она потянула саблю у так и замершего со вскинутым над головой клинком Кармалюка.
Ее ладонь уже сомкнулась на эфесе, на лице расцвела счастливая улыбка, она выкрикнула:
– Есть! Богдан, хватай Таньку и ходу…
…Как комнату вновь наполнил звон разлетающегося вдребезги стекла. Окно раскололось, засыпая обломки кирпичей слоем битого стекла.
– I am flying! I am hur-r-ry! [18] – взъерошенный, неистово молотящий широкими черными крыльями клубок перьев ворвался в комнату.
И со всего разлету врезался в уже перехватившую у Кармалюка клинок панну Ирину. А следом сплошным потоком неслись птицы, птицы, черные птицы… И вся эта разогнавшаяся стая каркающим и галдящим тараном ударила в панну Ирину, отбрасывая ее от Кармалюка. Бессильно клацнули в воздухе могучие когти…
18
Я лечу! Я тор-роплюсь! (англ.)
А разбойничий атаман, не будь дураком, еще и навернул черноволосой панночке мешком с награбленным по голове.
В вихре пышных юбок панна Ирина рухнула с кирпичной груды. Клинок вывалился из ее руки, Кармалюк подхватил его на лету…
Птичья стая заложила по разрушенным гостиной и кабинету лихой вираж, снося на лету все, что уцелело после буйства ведьм и разбойников. Громадный ворон, трепеща крыльями, завис под потолком, там, где еще недавно была люстра, и торжественно прокаркал:
– Lady Ir-rena! I’d escor-rted my family to London and flied to your help as quickly as possible! O, don’t mention it! It was my duty!
– I don’t [19] , – безнадежно ответила панна Ирина. Она лежала на спине, и у самого ее горла зловеще трепетал кончик кармелюковской
– Ou! – коротко изумился ворон, оценив положение, в котором оказалась панна Ирина. – Sorry! I’m afraid, I’ve kept a little mistake!
– Just a very little [20] , курица ты щипаная! – рявкнула панна Ирина. – Мне из-за тебя сейчас башку снесут!
19
– Леди Ир-рена! Я сопр-роводил мое семейство в Лондон и прилетел вам на помощь как только смог! О, не благодарите меня! Это был мой долг!
– Я не буду (англ.).
20
– Оу! Извините! Боюсь, я совершил небольшую ошибку!
– Очень небольшую… (англ.)
Тут же испуганно прикусила язык, поскольку Кармалюк, кажется, посчитал ее предложение отличным выходом. И никто не успел бы ему помешать, кабы Оксана Тарасовна, не оставившая надежд завладеть деньгами, в свою очередь, не посчитала сей момент подходящим для новой атаки. Не прибегая к колдовству, она попросту рванула мешок с сокровищами из рук занесшего саблю разбойника.
В одну секунду изменив направления движения, атаман махнул рукой назад. Эфес сабли с силой ударил пани экономку в лоб. Не выпуская из рук мешка, Оксана Тарасовна рухнула навзничь. Тогда в дело вмешался неожиданный персонаж. Позабытый всеми пан Валерий, с момента нападения разбойников тихо стоящий себе в углу, вдруг сделал длинный прыжок, выхватил мешок из рук бесчувственной ведьмы, и он да товарищи его, Константин с Дмитрием, один за другим сиганули в выбитое окно. Кармелюковцы дали вслед убегающим панам нестройный залп, но беспорядочно мечущиеся по комнатам птицы не давали им прицелиться.
– Гроши тикають, держи панов! – позабыв про панну Ирину, Кармалюк повелительно взмахнул саблей. Его хлопцы попрыгали в окно за беглецами.
Панна Ирина осторожно села. Графиня и цыганенок бросились к ней. Говорящий, как в сказках, ворон тоже тревожно вился у панны Ирины над головой и на чистейшем аглицком наречии смущенно каркал:
– Пр-ризнаю, моя помощь была несколько неуклюжей, однако все это от желания помочь, от того, что я др-руг вам, дор-рогая Ир-рена!
– Хорошо, что у меня еще и враги есть, а то б точно зарубили! – с явной благодарностью поглядывая на валяющуюся в кирпичах Оксану Тарасовну, пробормотала панна Ирина.
В разбитом окне появилась усатая физиономия одного из Кармалюковых хлопцев. Усы аж дыбом стояли от изумления:
– Чуешь, атаман, мешок з грошами нашли, а паны-то десь запропали. Только мы хотели их стрелить, бачимо, а то и не паны вовсе, а ось…
В вихре разноцветных лент да кокетливых взвизгов сильные руки кармалюковцев поставили на подоконник трех… девушек. Графиня глядела на них во все глаза. Девицы и впрямь были экзотичные. Черноволосая, да белокурая, да рыжая, одеты вроде бы в крестьянские одежды, однако ж не те, что и впрямь носят подольские поселянки, а будто бы актерки перерядились для представления. Ленты в косах чистого шелка, мониста сияют золотом, тончайшего полотна рубашки покрыты чересчур богатой вышивкой, а плахты-то плахты! [21] Коротюсенькие, так что красного сафьяна сапожки до самого верха видны! Да явись они в таких плахтах в любую деревню – каменьями бы забили бесстыдниц!
21
Разрезные юбки из двух связанных между собой полотнищ, надевались поверх более длинной рубахи.