Магия без правил

Кащеев Кирилл

Пан Владзимеж издевательски захохотал.

В окно гостиной видно было, как по ночной дороге споро течет река пылающих факелов. Это, горяча коней, мчались в поместье исправник с жандармами. То и дело вырываясь вперед, скакал всадник в обычном статском сюртуке. Татьяна уверена была: паныч Томашек мчится мстить за утреннее поражение.

Глаза панны Ирины налились свирепой решимостью и полыхнули нестерпимым зеленым блеском – куда там Оксане Тарасовне.

– Прав был упырек-прорицатель, ведущий наш, – сквозь зубы процедила она. – Если уж можно в нарисованной лодочке на плевке уплыть, то магия – сплошные условности. Значит, и клинок – тоже условность.

Богдан, зови коня! Не собираюсь я тут оставаться!

Цыганенок сунул пальцы в рот – имение огласилось пронзительным призывным свистом. Ответом ему было громкое заливистое ржание. Перемахнув через подоконник, в гостиную ворвался гигантский жеребец. Одним прыжком цыганенок вскочил на него, втянул за собой панну Ирину. Неторопливой рысью вороной двинулся прямо по комнатам в сторону столовой.

Подхватив юбки, недоумевающая Татьяна побежала за ним, не обращая внимания на гневные вопли пана Владзимежа.

Цокая копытами, вороной вступил в опустевшую залу.

Панна Ирина задумчиво оглядела стол с недоеденными кушаньями, второпях брошенные столовые приборы и, обернувшись к Татьяне с высоты коня, сказала:

– Я этого Кармалюка вспомнила. Он у нас в учебнике истории был…

Татьяна пришла в еще большее смятение. Каков же он, мир панны Ирины, ежели в нем разбойники попадают в учебники истории рядом с учеными, художниками да полководцами? Кто ж тогда те учебники пишет – беглые каторжане? А кто в том мире правит, так и вовсе подумать боязно!

– Убьют его совсем скоро, – равнодушно сказала панна Ирина.

– Его много раз пытались убить, и все напрасно, – возразила графиня, сама не зная, с чего вдруг взялась вступаться за атамана разбойников.

– Ты с ней не спорь. Она гадалка, она знает, – тихо сказал цыганенок.

– Знаю, – согласно кивнула панна Ирина. – Точно. Эти его дамы многочисленные обнаружили сегодня, что он всегда предавал их. И в отместку предадут его. Расскажут панам, где подкараулить да как убить Устима, и никакое колдовство ему не поможет. Где он за столом сидел, когда исправником прикидывался? – будто приняв некое решение, спросила панна Ирина.

– Здесь, – графиня растерянно указала на отодвинутый стул и стоящий перед ним прибор.

Крепко держась за плечо цыганенка, панна Ирина перевесилась из седла и схватила брошенный поперек тарелки серебряный столовый ножик с вычеканенной на рукоятке виноградной гроздью.

– Условие выполнено! – запрокинув голову, громко выкликнула она. – Вот он, клинок Кармалюка! – и торжественно воздела изящный маленький ножик к потолку.

Ответом ей была полная тишина.

– А я говорю – да! – словно убеждая кого-то, яростно крикнула панна Ирина в пространство. – Клинок? – она провела пальцем по заточенному краю ножика и сама ответила. – Клинок! Кармалюк им пользовался? Пользовался! Значит, клинок Кармалюка! Условие выполнено, пропускайте нас в следующий тур!

Мгновение все так же царило молчание и неподвижность, а потом графиня увидала, как вокруг коня и его седоков медленно, словно бы нехотя, начала клубиться серая мгла.

Панна Ирина стремительно повернулась к Татьяне и протянула руку:

– Прыгай! Скорее!

Татьяна попятилась и испуганно замотала головой:

– Нет! Нет! Я не могу! Это глупо!

– Прыгай! – отчаянно закричала панна Ирина, оглядываясь на серую мглу, которая теперь клубилась все быстрее, разрасталась…

– Нет! – еще раз выкрикнула графиня, понимая, что сейчас странная черноволосая барышня и цыган унесутся в неведомую даль, а она останется… Зачем, ну зачем панна

Ирина рассказала ей о судьбе Кармалюка? Ведь кроме страха перед жутким, фантастичным миром панны Ирины, к ней пришло и твердое осознание – она, Татьяна, останется здесь, неизбежно став невестой, а то и женой последнего из уцелевших претендентов – пришелепкуватого Томашека, любителя калачей и простых девчонок. А в один отнюдь не прекрасный день узнает, что неуловимый и неуязвимый Кармалюк убит – убит потому, что его предала одна из обманутых возлюбленных. И вот тогда со всей очевидностью поймет – каждое слово панны Ирины было правдой. Где-то в неведомом далеке ее бы не выдали насильно замуж, там были ее мама и папа, любимые мамочка и папочка, которые никогда и никому не дали бы ее в обиду и защитили от всего на свете. И у нее, именно у нее самой не хватило отваги прорваться к ним! И жить с этим сознанием станет не-воз-мож-но!

И тогда сразу, чтоб не успеть передумать, графиня подхватила юбки, разбежалась… и, вцепившись в протянутую руку панны Ирины, вскочила на круп вороного Леонардо. С победным ржанием гигантский жеребец прыгнул в серую муть, а графиня тут же пожалела о своем решении. Их потащило, поволокло куда-то, а потом клубящаяся вокруг мгла начала рассеиваться, и из нее проступил… заяц.

Сидящий на задних лапах огромный, с теленка ростом, зайчище крепко сжимал в передних лапах невиданное, странно короткое и угловатое ружье.

Заяц приятно улыбнулся, блеснув крепкими белыми зубами, залихватски огладил лапой усы и низким басом сказал:

– Приветствую вельможных панн та вельможного пана! Дозвольте почтительнейше репрезентоваться! Естесь мы тут зайцы матёрые Ковальский и Бразаускас! – при этом он взмахнул лапой, указывая на второго такого же зайца.

Оружие в лапах этого второго неотрывно и угрожающе глядело графине Татьяне в лоб.

Глава 11

Зайцы матёрые Ковальский и Бразаускас

Здоровенный заяц с немецким трофейным «шмайссером» в лапах – это прикольно! Даже если он тебя тычет этим самым «шмайссером» под ребро – все равно прикольно, хоть и неприятно! Ирка ощерилась и предостерегающе рыкнула.

– Цихо, паненка! – шикнул на нее заяц, который представился Ковальским. Из-под его выкрашенной в защитный цвет каски с белой польской звездой высунулось длинное ухо, локатором развернулось, чутко подрагивая и ловя заполняющие осенний лес шорохи. Вокруг все притихли, почтительно взирая на вытянувшуюся в струнку заячью фигуру. В лесу стояла абсолютная, ничем не нарушаемая тишина.

Ковальский взвился с места сразу, одним сильным толчком мощных задних лап перемахнув через остальную группу:

– Язда, хлопцы! Ходу, ходу, ходу! – прокричал он уже на бегу, проламываясь сквозь подлесок.

Ирка мгновенно пристроилась ему в затылок, побежала, не отрывая взгляда от плащ-палатки на плечах перескакивающего через бурелом матёрого зайца. Сзади слышалось прерывистое дыхание – Татьяна держалась на одной лишь силе воле, с чавканьем выдирая из размокшей земли вконец изуродованные бальные туфельки. Ирка сама едва волочила ноги с налипшими комьями грязи и отлично понимала, чего стоит подруге и этот непрерывный бег по мокрому лесу, и упорное, без единой жалобы молчание. Молодец, графиня! Богдан бежал, сосредоточенно глядя себе под ноги, стараясь не спотыкаться о торчащие из размытой дождями земли древесные корни. Замыкающим двигался заяц Бразаускас. Не спуская когтя с курка «шмайссера», он то и дело настороженно поглядывал через плечо.