Магия и пули
Шрифт:
Ну, а больше всего изменений произошло в вооружении кавалерии и инфантерии. Полки получали не менее четырех пулеметов Кошкина на роту или эскадрон, в ударных соединениях – по двенадцать! Специальные отряды имели только автоматическое оружие, включая тульские пистолеты-пулеметы. Их, вопреки сомнениям Друга, приняли на вооружение, причем, сразу в двух вариантах – с деревянным и складным прикладом. Руководство ГАУ подкупила простота и надежность оружия, а еще его дешевизна и технологичность. Пистолет-пулемет Кошкина (ППК) можно было выделывать и в больших количествах, если привлечь небольшие мастерские, даже те, что выпускали железные кровати. С винтовками так не получится.
С каждым месяцем накачивая мускулы, Русская императорская армия через год стала бы грозой Европы. Но у немцев оказался перевес в магической силе, и они его использовали во всю мощь. Поспешное согласие французов (проще говоря – предательство) на сепаратное перемирие после «чуда на Марне» позволило кайзеровскому генштабу перебросить несколько дивизий к Кенигсбергу. Эти войска, обстрелянные на Западе, стали главной ударной силой.
Сначала они окружили армию генерала Самсонова, топтавшуюся у границ Восточной Пруссии в ожидании приказа наступать, и разгромили ее в считанные дни. Командующий застрелился. Немцы двинулись вглубь в направлении Мариямполе, откуда открывается дорога на Вильно и далее вглубь России, в том числе – к Санкт-Петербургу.
Удар меньшей мощности, но весьма опасный, пришелся в направлении на Минск и Смоленск, а позади Смоленска – Москва. Австро-венгерская армия, мало чего стоившая без кайзеровской, предприняла наступление на Львов, выждав неделю, пока основные резервы русских не будут направлены на Центральный и Северо-Западный фронт.
Общей картиной император владел. Непонятной оставалась одна частность. По артиллерии армия рейха не имела решающего преимущества. Окопавшаяся пехота первой линии получила вполне достаточно автоматического оружия и гранат, чтоб отбиться… Но почти каждый рубеж обороны брался с первого приступа. Рассказать о подробностях проигранного боя было некому: оборонявшиеся или погибали, или, возможно, попадали в плен.
Понимая, что рискует, государь решил разобраться на месте.
Легкий двухместный «Ньюпор» произвел спуск на ровном поле к востоку от Мариямполе. Сделав пару кругов в воздухе, к нему присоединились четыре истребителя, защищавшие его по пути к фронту.
Еще не остановился винт, как император сноровисто выбрался на нижнее крыло и спрыгнул на землю. Прибытие аэропланов ждали. На поле виднелось несколько авто. Трое – грузовики, доставившие солдат для оцепления, два броневика и два штабных лимузина. В Мариямполе визиту монарха не предшествовал десант свиты и охраны, он был внезапным, командование фронта узнало о нем за час до спуска летательных аппаратов.
Отделившись от кучки военных, к аэроплану кинулись двое. Бежавший впереди одной рукой придерживал фуражку, второй – кавалерийскую шашку. Его худое лицо с жесткой веревкой горизонтально торчащих усов было императору знакомо.
– Ваше императорское величество! Заместитель
– Здравствуйте, Алексей Алексеевич, – откликнулся государь. – Где Сиверс?
– Командующий получил ожог от пущенного с аэроплана огненного шара. Не успел прикрыться Даром.
– Сильно ранен?
– Жить будет и командовать продолжает. Но пока на перевязке. Осененных-целителей мало, ваше величество.
– Ясно. Едем в штаб!
Он направился было к лимузину, но Брусилов предложил сесть обоим в броневик на места пулеметчиков. Аэропланный налет или какая вражья группа просочится – бить в первую голову будут по лимузинам, в них перевозят начальство, они открытые и без брони.
Император согласился и быстро пожалел – лучше бы ехал в открытом кузове грузовика. Бронемашина, созданная, чтобы быть крепкой, но не обязательно удобной, немилосердно тряслась, подпрыгивая на любой неровности. На утреннем летнем солнце железная обшивка раскалилась, внутри государь ощущал себя карасем на сковородке.
Брусилов сидел рядом, положа руку на пулемет Кошкина. Он что-то хотел объяснить августейшему спутнику по дороге, да куда там: под броней любые звуки перекрывали рев мотора, вой трансмиссии и стук подвески.
В штабе фронта император провел не более часа. Все необходимое для себя узнал от Сиверса, забинтованного как египетская мумия: германцы наступают с неумолимостью парового катка. Ключевой узел обороны у Калварии занимает 8-я пехотная дивизия, оснащенная по новейшим штатам. Далее – свежеукомплектованные части, в лучшем случае с мосинскими винтовками и одним пулеметом «Максим» на роту.
– Что самое трагичное, мой государь, – добавил командующий, баюкая укутанную в белое руку, – вступившие в бой пропадают все. Такого не припомню ни в своем опыте, ни в истории. Никто не спасается, никто не бежит. Даже трусы. Стоял полк на позиции, пришли немцы – и нет полка. Раньше отходили разбитые остатки, не менее трети возвращали в строй… Слухи ползут, панические.
– Понятно, что ничего не понятно, Фаддей Васильевич! – обратился государь к Сиверсу. – По возвращении в столицу приищу вам замену, раны надобно залечить. Дайте мне сопровождение, обязательно пару броневиков. Еду к Калварии.
На несколько секунд в штабе повисла тишина. Слышно было, как за окном патруль отчитывал местного обывателя, чем-то проштрафившегося…
Никто не рискнул убеждать монарха, что задуманное им – практически самоубийство, а это крах для империи.
– Позвольте с вами, ваше величество, – вдруг вызвался Брусилов.
– На верную смерть?
– Вы же сами не думаете умирать.
– У меня защита. Есть амулет, некогда подаренный родственником, – Георгий Алексеевич вздохнул. – Тем самым Вильгельмом.
– Так и мы не лыком шиты, ваше величество…
Увидев, что боевая магия германцев сделала с Сиверсом, причем, далеко от линии фронта, царь без разговоров позволил запихать себя в жаркое чрево бронеавто. По пути к Калварии вдруг раздалась пулеметная пальба. Через бойницы и прицел пулемета ничего не видно, Георгий приоткрыл боковой люк и высунулся наружу. За ним – Брусилов.
Над головами шел воздушный бой. На небольшой высоте сцепились не менее восьмерки немецких бипланов против двух русских. Причем пара немцев, пользуясь, что их противники прочно связаны, отделилась от схватки и пошла в атаку на группу машин. Солдаты палили в ответ из ручных пулеметов и винтовок. Вряд ли попадали. А пулеметы броневиков не могли задрать стволы столь высоко, разве что снять их и вытащить из башенок.