Магия объединяет

Эндрюс Илона

— Хорошо. — Я бы сделала это в любом случае.

— И ты покинешь город.

— Что?

— Ты согласишься никогда не править землей, которую притязала.

Я открыла рот. Все внутри меня взбунтовалось от этой идеи. Это был мой город, моя земля, мой народ, мой…

Нет. Это было не мое. Я притязала землю, но она никогда не была моей.

Я подняла руку.

Было так тяжело. Мне хотелось броситься через всю комнату и бить тетю головой о камень, пока я не увижу цвет ее мозга, даже за то, что она упомянула

об этом.

Это была не я. Я не стану своим отцом.

Я могла бы солгать.

Я подавила эту мысль.

— Я обещаю, что в тот день, когда мой отец умрет или будет заключен под стражу, я уйду с земли, которую притязала.

Говорить это было больно.

— Недостаточно хорошо, — сказала Эрра. — Я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты поклялась никогда не править ею. Ты королева, как твоя бабушка и ее мать до нее. Поклянись мне на истинном языке.

Я открыла рот. Ничего не вышло.

— В чем дело, маленькая белочка? Хочешь убить меня за смелость?

ДА. О да. Так сильно.

Мне нужно было проникнуть глубоко внутрь себя и найти силы сделать это.

— Твоя земля или твой возлюбленный и твой сын. Выбирай.

Тут и выбирать было нечего.

— Я клянусь… — Каждое слово было невероятно тяжелым. Комната вокруг нас содрогнулась. С потолка посыпались маленькие кусочки строительного раствора. — … что не… — Мне казалось, что все связки в моем горле вот-вот порвутся. Гробница содрогнулась. — … буду править землей, которую притязала.

Это было так больно.

— Слово Шарратума обязывает, — сказала Эрра. — Засвидетельствовано.

Комната перестала трястись.

Прохладный порыв охватил меня. Внезапно воздух стал легче.

— Шар — упрямая сука, — сказала тетя. — Отказаться от земли, которую ты затребовала — это первый шаг. Наблюдать, как ее забирает другой — это второй. Позволить ему жить — это третий. Если ты выживешь, мы будем делать это снова и снова, пока ты не достигнешь равновесия или это не сведет тебя с ума.

— Спасибо. — Помоги мне, вселенная, я это имела в виду.

Тетя махнула рукой.

— Почему он оставил тебя в живых?

— По его словам потому, что я его драгоценная дочь, его Цветочек, единственная, кого он любит больше всех на свете.

Я услышала свои собственные слова и рассмеялась. Эрра расхохоталась. Как только я начала, я не могла остановиться. Смех лился и лился, пока у меня на глазах не выступили слезы. Мы стояли там смеялись и смеялись.

— О, это хорошо. — Эрра села на ступеньки. — Это хорошо.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз так сильно смеялась. У меня заболел живот. Должно быть, мне это было нужно.

— Как сама думаешь, почему он оставил тебя в живых?

— Понятия не имею.

— Должно же быть что-то.

— Я не знаю.

Он пытался убить меня раньше. Он рассказывал, что любил мою маму и пообещал ей, что подарит ей ребенка, подобного никому другому, но затем предвидел, что я стану такой же, как Кали, разрушительницей миров, и поэтому попытался убить меня, но потерпел неудачу. Он умолчал об этой части.

Эрра обдумала это.

— Если бы я попыталась убить тебя, ты была бы мертва. Должно быть, он передумал. Но почему?

— Я не знаю. Также он начертал на мне язык силы в утробе матери.

— И ты не начала с этого? Будем надеяться, что у твоего льва есть хоть немного мозгов, иначе твой ребенок будет тупицей.

Семирамида пошевелилась.

— Да, я знаю, Ама. Твоя бабушка говорит, что в наши дни ты могла бы поступить и хуже. Покажи мне надпись.

— Я не могу. Это проявляется только в определенные моменты. Например, когда я заявила права на город. Он может вызвать ее, прикоснувшись ко мне, но я не могу.

— Ты знаешь, что там написано?

— Нет.

Она встала и прикоснулась ко мне. Ее рука прошла через мою. Она помахала рукой взад-вперед по моим рукам. Я бы сказала ей, что это похоже на то, как если бы меня пропустили через холодную терку, но тогда она бы делала такое только чаще.

Эрра выругалась.

— Быть мертвым — это свои проблемы. Хотя это дает тебе определенную ясность. Я почувствовала свою мать, когда проснулась. Я спросила его о ней, и он сказал мне, что оставил ее на берегу Тигра. Тогда я сказала ему, что если он солгал мне, то пожалеет об этом.

— К тому времени, как я закончу, он о многом пожалеет.

— Найди способ записать слова и покажи их мне, — сказала Эрра. — Мы должны понять, почему ты все еще жива.

— Хорошо. Я так и сделаю.

Я повернулась к дверному проему.

— Куда это ты собралась? — спросила Эрра.

— Я сбегаю, — сказала я. — Он прибудет, вероятно, в ближайшие несколько минут.

За спиной Эрры вспыхнуло пурпурное пламя Семирамиды.

— Да, — сказала Эрра, очень четко выговаривая каждое слово, словно разговаривала с кем-то очень глупым или слабослышащим. — Вот почему ты должна взять меня с собой. Потому что ты — идиотка и тебе нужна помощь, а я еще большая идиотка, что пообещала тебе ее.

Я уставилась на кучу ее костей.

— Как?

Она отвернулась от меня.

— Пора.

Магия бушевала в комнате, яростная буря, наполненная горем. Стены дрожали. Я свернулась в клубок, пытаясь спрятаться, но она была повсюду.

— Я ненадолго, — прошептала Эрра, растворяясь в магии, ее голос разнесся по комнате. — Я вернусь, мама. И тогда я заберу тебя из этого ужасного места.

Моя бабушка плакала.

Я зажала уши руками, закрыла глаза и попыталась сохранить спокойствие.