Магия обреченных
Шрифт:
Мерзавка сидела на корточках, вжавшись в угол, и смотрела на мужа расширенными от ужаса глазами. Оно бы неплохо, да беда в том, что сайлахов эта соплячка боится еще больше, чем своего господина. Уж сколько раз лорд Хедриг ее наказывал – не счесть. И без еды на несколько дней оставлял, и из замка на ночь выгонял, и магической болью воспитывал – не помогает. Поначалу-то всякий раз кажется, что наказание подействовало: в глазах у трусихи появляется отчаянная решимость, и из дома она выходит с видом смирившейся со своей участью смертницы… А возвращается вот с таким мусором вместо шерсти.
Самое обидное, что по силе Дара мерзавка почти не уступала Аине. Лорд Хедриг отдал за новую стригунью дюжину золотых кубков и столько же столовых приборов из драгоценной посуды, присланной владыкой Плоскогорья в качестве выкупа за Хайну три года назад. В пересчете на деньги Аина с ее сомнительным прошлым стоила в три раза дешевле. А пользы роду приносила во много дюжин раз больше. Уходя в горы на одну-две луны кряду, набирала столько шерсти, что за тюками приходилось несколько раз высылать повозку. И шерсть была отменная, высочайшего качества, не то что у этой…
Лорд Хедриг посмотрел на молодую жену и в сердцах едва не сплюнул. Ну что с ней делать? Пригрозить изгнанием? Пообещать, что в следующий раз ее принесут сайлахам в жертву? Мысль неплохая, но, если угроза не сработает, обещание придется исполнять, а значит, драгоценная посуда и золотые кубки потрачены зря. Горный лорд не может позволить себе такого транжирства. Ведь даже если стригунья так и не сумеет справиться со страхом и никогда не окупит себя, собирая шерсть, всегда остается надежда, что Дар проявится у ее дочерей.
Почувствовав движение у правого бедра, старик перевел взгляд на связку айкасов. Синий камень мелко подрагивал и мерцал пульсирующими огоньками, предупреждая, что кто-то из горных лордов выходит на связь. Вообще-то Лорд Хедриг не слишком любил, когда его отвлекали в минуты принятия решения, но на этот раз почти обрадовался передышке: его молчание слишком затянулось и могло быть воспринято как слабость. Так и не сказав ни слова перепуганной жене, он вышел из хранилища, миновал хозяйственные помещения замка и свернул в коридор, ведущий в его личные покои.
Как ни странно, старик ошибся. Магический вызов на связь пришел не от лорда. Когда светящееся облачко, видимое лишь Хедригу, стало обретать контуры человеческого лица, сгорн не без труда угадал полузабытые черты младшего брата.
– Кассий?
– Здорово, братец! Как поживаешь? Все в хозяйственных хлопотах?
– Да куда ж владетельному лорду от них деться? Разве только в глотку священного оакса, но туда мне вроде пока рановато. Ты-то сам как живешь? Подобрался уже к Тайному знанию?
– К нему пожалуй подберешься! Не очень-то оно к себе подпускает, Тайное знание. Мастер Умбер уже полдюжины полных человеческих жизней к нему карабкается, а конец пути ему, похоже, даже не забрезжил. Ну а я – хорошо, если сотую часть того пути одолел. Но ничего, у магов жизнь долгая, когда-нибудь, глядишь, и доберусь.
– Что ж, удачи тебе, Кассий. А ко мне с чем пожаловал? Помощь нужна или просто поболтать захотелось?
– Да какая от тебя помощь, старый ключник! – хохотнул Кассий. – Ты со своим натуральным хозяйством о Высокой магии, верно, уже лет сто не вспоминал. Или, говоря о помощи, ты имеешь в виду, что готов оторвать от сердца горшок похлебки или возок сена? Ну-ну, не хмурься, дорогой брат. Маги не боятся гнева горных владык. И вообще, я шучу.
– Я догадался, – сухо ответил Лорд Хедриг. – И, поскольку в обыденной болтовне со старым ключником тебе, наверное, тоже нет никакого интереса, повторяю свой вопрос: с чем пожаловал?
– Ты, может, позабыл, но за мной должок. Я обещал тебе разузнать, что сумею, о Бледной нежити.
– Ого! Ну, ты, брат, и скор! Это сколько же лет прошло с тех пор, как я продал девчонку и обратился к тебе за сведениями? Три? Четыре?
– Ну, четырех еще точно не прошло. Кроме того, я предупреждал, что дело это не быстрое. А что, нужда в сведениях нынче отпала?
– Даже и не знаю, – задумчиво протянул лорд Хедриг. – Согласись, как-то нелепо предъявлять претензии владыке нагорнов через три с лишком года после сделки. С другой стороны, ты столько труда положил на то, чтобы их раздобыть… И наверняка нашел что-нибудь любопытное, иначе, наверное, не вызвал бы меня. Хотя с тебя, шутника, станется…
– Ну, с тобой шутить, прямо скажем, не больно-то и весело. Груз ответственности за род убил в тебе радость жизни задолго до того, как его на тебя взвалили. Я это к тому, что и впрямь не стал бы болтаться пред твоими грозными очами, если бы не обнаружил кое-что любопытное. Хотя, если честно, то обнаружил не я, а лорд Умбер. Мои попытки, весьма, надо сказать, упорные, успеха не принесли. Все-таки без наставника некоторые навыки Высокой магии даются тяжело. Даже таким могучим адептам, как твой высокоодаренный брат.
– Послушай, Кассий, – раздраженно заговорил старый лорд, – я понимаю, что ты там совсем озверел от одиночества…
– Не перебивай меня, Хедриг! – с наигранным (а может, и искренним) негодованием оборвал его брат. – Во-первых, я заслужил право жаловаться, поскольку по твоей просьбе потратил три года жизни на бесплодные или почти бесплодные усилия. Во-вторых, тебе не повредит составить хотя бы общее представление о моих изысканиях, потому что иначе ты мне просто не поверишь.
– Вот как? – Лорд Хедриг поднял бровь. – Мне вообще-то казалось, что я не отличаюсь болезненной подозрительностью. Может, попробуем?
– Ну, воля твоя. Ты обратился ко мне, потому что правитель Плоскогорья заплатил тебе немыслимую цену за белого уродца, из чего ты резонно заключил, что владыка нагорнов действовал по подсказке лорда Региуса или кого-то еще из Верховных лордов, проникших в тайну Бледной нежити. Резонно – потому что откуда бы еще нагорн мог узнать о небывалой ценности ребенка, пораженного древним проклятием сгорнов? Я верно все изложил?
– Верно.
– Так вот, по моим прикидкам выходит, что до исхода прошлой луны никто из ныне живущих магов-сгорнов не знал о Бледной нежити ничего, кроме общеизвестных баек.