Магия побед
Шрифт:
Наша 11-метровая комнатка была разделена шифоньером на две части: в одной стояли большая родительская кровать и мое кресло-кровать, а в другой – крохотный обеденный стол. И вот над этим столом папа умудрился соорудить домашний спортивный уголок: подвесил к потолку трапецию с канатом, чтобы я могла по нему лазить, как обезьянка, развиваться-кувыркаться… Уж чего я только на них не вытворяла! Залезала по канату на трапецию, оттуда на шкаф, со шкафа прыгала на кровать. Неугомонная была – просто чума! И так кругами носилась сверху вниз, пока не падала на родительскую кровать, «смертельно» уставшая. А бывало, повисну, как обезьянка, на трапеции над столом, цапну с него что-нибудь вкусненькое и снова забираюсь на трапецию.
Утром, едва позавтракав, я мчалась во двор к таким же сорванцам, как и я. С утра до вечера, пока родители работали, за нами присматривали соседи. В рабочей среде мало кто тогда прибегал к услугам нянь. В советские времена детей помогала воспитывать вся страна. Однажды у нас произошла такая забавная история. Маме нужно было куда-то отъехать по делам, и она оставила меня с бабушкой-соседкой. А я была такая затейница – все время придумывала себе какие-то новые развлечения-приключения. Но, поскольку мама строго-настрого меня предупредила, чтобы я вела себя прилично, первые минут тридцать я смогла спокойно посидеть у себя в кресле. Но, когда бабуля, успокоенная моим примерным поведением, немного расслабилась и буквально на пару минут вышла из комнаты, я тут же залезла на подоконник и задернула за собой шторы…
С бедной женщиной чуть инфаркт не случился, когда она вернулась и увидела, что меня и след простыл. Началась истерика: чужого ребенка доверили, а она не уследила. Все соседи переполошились: «Бабуля, что случилось?» А она рыдает: «Да вот, Светку не могу найти, пропала девка». Меня искали всем общежитием. Я же сидела в своем укрытии тихо, как мышка, страшно довольная этим приключением. Пока в дверях не появилась мама. Услышав ее голос, я театральным жестом раздвинула шторы и громко объявила: «А вот и я!» Все расхохотались и захлопали в ладоши. Вот такое шоу устроила в два с половиной года от роду!
Однажды вечером на общей кухне мама разговорилась с соседкой обо мне и моей разудалой прыти. И та сказала, что ее дочка уже несколько месяцев занимается спортивной гимнастикой. «Может, Свету стоит туда же отвезти, – посоветовала она. – Начнет заниматься – и энергия на полезное дело пойдет, и аппетит, глядишь, появится. Там сейчас как раз набор в младшую группу девочек, и нам удобно будет забирать детей после занятий по очереди».
Мама обрадовалась, поскольку она у меня с детства была очень активной и спортивной: она и на легкую атлетику в школе ходила, и лыжами занималась. И очень любила всякую «движуху» организовывать… В детском саду, где работала, она была главным организатором-затейником. И, кстати, когда у нас появился телевизор и там показывали разные соревнования, мама всех нас усаживала смотреть и болеть за наших!
Буквально на следующий день, вернувшись домой после работы, мама взяла меня за руку и повезла на автобусе во Дворец спорта «Спартак», где находилась та самая секция, про которую рассказывала соседка. Меня определили к тренеру Елене Андреевне Тутушкиной (сейчас она – Ткачева), у которой как раз была группа девочек-новичков. Правда, в свои четыре года я оказалась у нее самой маленькой. Но тренер маму успокоила: ничего страшного, пусть девочка походит, пока просто попрыгает да покувыркается, а там посмотрим…
Больше всего меня привлекал батут. И мне очень понравилось, что Елена Андреевна не заставляла меня делать вместе со всеми какие-то игровые или силовые упражнения, а разрешала просто бегать по залу, прыгать на батуте и заниматься тем, чем хочется.
Мне ужасно нравилась эта вольница, и даже не понимая, что такое на самом деле спортивная гимнастика, я уже в нее влюбилась. И иногда пользовалась своим привилегированным положением, как могла: резвилась, пока остальные дети стояли в общем строю или делали упражнения по ОФП (общефизической подготовке). Самое главное, что все тренировки были построены на играх. И в этих забавах мы наращивали физическую подготовку, развивали и укрепляли мышцы и получали первое представление о том, что такое гимнастика. А уж какими невидимыми магнитами притягивал меня батут! Я могла прыгать на нем часами, до посинения…
До чего же нравилось маме с папой, что я, уставшая и притихшая, возвращалась с гимнастических занятий, засыпая чуть ли не на ходу! Но ведь меня надо было еще и ужином накормить… Мама ругалась: «Не пойдешь больше ни на какую гимнастику, если не поешь!..» Я успевала прожевать и проглотить пару ложек какой-нибудь еды, а с третьей ложкой во рту прямо за столом и засыпала… И никакие запреты не могли заставить меня ни съесть лишнюю ложку, ни отказаться от гимнастики, потому что я уже подцепила от этого вида спорта серьезный вирус и готова была буквально жить в спортивном зале, только о тренировках и говорила и постоянно рвалась туда…
Да, я была заводная, резвая, подвижная, шебутная, но при этом, что удивительно, абсолютно не гибкая, не растянутая, не особенно пластичная. И при этом еще и тощая, и бледная. Этакий гадкий утенок. Но утенок не забитый, не закомплексованный, а невероятно настырный, боевой и, что еще более удивительно, – трудолюбивый. Уж если мне чего-то очень хотелось – горы могла свернуть. Собирала все силы в кулак и делала такой рывок, что у тренера глаза на лоб лезли от удивления: как эта кнопка может творить такие чудеса? Особенно когда среди малышни проводились какие-нибудь состязания: веселые старты или соревнования по общефизической подготовке. Тут уж выкладывалась на все сто: мне всегда хотелось быть первой.
Пару месяцев спустя, напрыгавшись и налазившись, я начала обращать внимание на то, чем занимаются в спортивном зале детишки постарше, как они тренируются. И вдруг обнаружила, что в зале есть не только батут, но еще и бревно, по которому можно лазить и ходить, как мельница размахивая руками. Есть брусья, на которых можно повисеть, а иногда, под присмотром и при поддержке тренера, еще и покувыркаться. А еще конь, которого можно оседлать и вволю поколотить по нему ногами…
Мама работала медицинской сестрой в детском садике недалеко от Дворца спорта – всего одна автобусная остановка. И я, естественно, ходила в этот же садик, а оттуда ездила в секцию. Если автобуса долго не было, мы с мамой шли пешком – быстрым шагом минут 10–15. Мама помогала мне переодеться, а потом, когда начинались занятия, возвращалась на работу. После тренировки, когда надо было добираться домой через весь город автобусом или троллейбусом, за мной заходили то мама, то папа, то соседка, чья дочка тоже занималась вместе со мной, – кому было удобнее.
Родителям нравилось, что гимнастические тренировки пришлись мне по душе. И я чуть ли не плакала, когда наступало время уходить из зала, переодеваться и ехать домой. Как мне потом рассказывали, я приходила в зал так рано, что вместе со сторожем открывала дверь! Настолько увлеклась гимнастикой, что мне стало уже неинтересно носиться с мальчишками по двору. К тому же ни времени, ни сил на дворовые забавы у меня совсем не оставалось. И слава богу, что гимнастика вовремя увела меня с улицы, избавив от ее пагубного влияния.