Магия Волконского дольмена
Шрифт:
"Если бы у меня, как у далеких предков, был крылатый конь, — мечтал юноша, — я сейчас бы умчался верхом на араше в поднебесье, чтобы увидеть самому, что там, на середине моря?"
Уже три дня его душа не знала покоя. Ему стали не интересны обычные дела, перед его глазами смеялась и пела красавица Псезуапсе. С утра темные тучи нависли над селением, а к вечеру, Бикишей пошел к морю, чтобы сравнить бурю морской стихии с бурей в своей душе. В шторме он всегда черпал силы, и, сейчас думал, что морская стихия примет на себя его боль и тоску, и развеет над бурными волнами. Ветер нещадно бил в его лицо и расстегнутый на груди бешмет, но, юноша даже не замечал его порывов. Море бушевало так сильно, что даже сюда, на высокий утес, долетали соленые капли и оставались на разгоряченном лице нарта.
Бикишей поднял руки к небу и произнес: "Великий Псатха, ты пребываешь на небе, усмиряешь ураганы и бушующее море. Усмири бурю в моей душе. Дай совет, как мне правильно поступить, что бы, не навлечь беду на свой народ".
Море продолжало бушевать и отчаянно рваться на берег. Но, Великий Псатха, видимо услышал юношу, ветер на скале замер.
Юноша вновь поднял руки к небу: "Великий Псатха, укажи, мне надо забыть Псезуапсе?" Порыв ветра с такой силой налетел на нарта, что чуть не сбил его со скалы. Юноша улыбнулся и уже веселее закричал: "Великий Псатха, укажи, наша свадьба принесет счастье нашим народам?" Новый порыв ветра на мгновение разогнал черные тучи на небе, в глаза нарту засветила яркая ночная звезда, и тут же, тучи сошлись, и море забушевало с еще большей силой. "Спасибо, Великий Псатха", — закричал юноша, и покинул утес. На другое утро, Бикишей принес в жертву Псатхе белую козу.
Днем, когда старая Хобза, пряла за ткацким станком, к ней подошел Бикишей. Своим чутким взглядом, мать заметила, что сын вернулся с охоты опечаленный. Что-то произошло с юношей в горах, и она ждала, когда он сам подойдет и расскажет о причине своей печали.
— Да, поможет тебе Богиня Ерыш, — приветствовал он мать, — ты много ткешь хорошего полотна, мама. Вся наша семья носит одежды из твоих тканей, и они очень крепкие и мягкие. Может тебе лучше отдохнуть, ты день и ночь не выходишь из-за станка.
— Ты прав, сын, — ответила Хобза, — хорошо ткала полотно моя мать и мать моей матери. В нашем роду, женщины всегда одевали мужчин в добрую одежду. Я расшила тебе новый наборный пояс ракушками, что ты приносил, — женщина подала сыну расшитый пояс, — одень его, он принесет тебе удачу, а мне не тяжело, сынок, я привыкла работать.
— Я хочу поговорить с тобой, мама, — Бикишей не мог найти подходящие слова.
— Слушаю тебя, сынок, — Хобза остановила станок и ждала, когда мужчина расскажет, что залегло у него на сердце, — говори.
— Я встретил девушку, — Бикишей помолчал, — она очень красивая и хорошо поет.
— Наконец-то, — старая Хобза сначала прижала руки к груди, а потом смахнула уголком платка навернувшиеся слезы радости, — мой сын нашел девушку по своему сердцу. Как ее зовут?
— Псезуапсе, — ответил сын.
— Хорошее имя, — проговорила мать Хобза, — река доброй воды. Значит и девушка хорошая, добрая. Но, сынок, — спросила она, — в нашем селении нет девушки с таким именем? Где ты ее встретил?
— Я встретил ее высоко в горах, — открылся матери молодой нарт, — она из племени маленького народа — испов.
Старая Хобза задумалась. Давно она ждет, когда ее любимый сын приведет в дом невестку, когда они сыграют веселую свадьбу и дом наполнится шумом бегающих внуков. Не раз, заводила она разговор с сыном и хвалила очередную красавицу селения, но, Бикишей всегда говорил, что самая любимая женщина для него — это она, мама. Радовали сердце матери такие слова сына, но печалилась она о том, что время идет, уже все сверстники его завели семьи, а он все ходил не женатый.
Однажды, даже рассказала ему древнюю легенду об обычаях нартов: "В одном селении, долго не женился нарт Уархтанаг. Все его друзья уже давно имели жен и дети, а он все не мог подыскать себе невесту. И тогда решила молодежь селения: "Нет у Уархтанага детей, некому продолжать его род. Надо нам выбрать ему невесту и женить его. А если начнет отказываться — мы забьем его камнями". И, долго ходивший в холостяках нарт, согласился жениться". Бикишей выслушал легенду, помолчал, а потом ответил: "Первый нарт, кто осмелится кинуть в меня камень, глубоко пожалеет об этом". Больше Хобза не заводила разговоры с сыном о женитьбе.
Но, сейчас, слова сына о любви к девушке из народа испов, опечалили ее.
— От прадедов я слышала, — начала говорить мудрая мать, — о народе маленького роста, живущем высоко в горах. Когда-то испы и нарты дружили и вместе охотились. Но, потом испы за что-то обиделись на нартов и начали превращать нартов в камни, поэтому в лесах очень много камней. С тех пор, нарты не ходят высоко в горы. Сходи сынок к Вако-Нане — это самая мудрая провидица, ее почитают все нарты. Она расскажет тебе прошлое, и ты примешь правильное решение.
— Я пойду, — проговорил юноша и начал собираться.
— Подвяжи бешмет моим наборным поясом, сынок, — напутствовала мать, — он тебе поможет. На обратной дороге, зайди к Насрен-Жаче, он глава нартов и должен дать согласие на твою свадьбу с дочерью испов.
День уже начинался, когда Лида, проснувшись от вибрации в руках, просмотрела дальнейшее развитие событий древнего "кино". Она уже привыкла к своим видениям, и даже ждала продолжения "сериала", очень хотелось знать, как сложатся взаимоотношения главных героев. Пока шла обычная жизненная череда, и Лида не могла понять, что важного в этом "кино". Для чего, дольмен посылает ей эти видения?
В каждом отеле всегда встречаются хорошие и плохие люди, как говорится, в бочке меда, обязательно присутствует ложка дегтя. Так и в "Старом клене", бочку меда представляла основная масса отдыхающих, а ложку дегтя — две особы со второго этажа. Их балкон выходил как раз под балкон Лиды. Понимая, что уже не уснет, вышла на балкон, посмотреть, как просыпается город и послушать, о чем шепчут старые деревья.
— Галя, ты вчера заметила? — послышался голос из номера внизу, — бабенка сверху уже мужика подцепила.
Лида застыла в оцепенении, опять эти "артистки из восьмидесятых". Вчера они так странно на нее смотрели, когда они с Алексеем прощались у калитки отеля. Хоть Лида вдоволь наслушалась всякого в свой адрес в поселке, но, здесь, она никак не ожидала, что ее будут так усиленно обсуждать. Она ужасно не любила сплетни и сплетниц. Голоса женщин она уже определила и, вспомнила, что "Маврикиевну" звали Галя, а "Никитичну" — Вера. Вопреки всем своим понятиям, Лида решила дослушать, что про нее говорят в отеле.