Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир
Шрифт:
— Ливггард погиб в час, когда раскололась Луна! Город Жизни, таинственный град Синеглазых, мистических воинов с мощною Силой, способной смести все вокруг, — сказал тихо Горад. — Ливтрасир — Защищающий Жизнь… Имя, данное Уллем, одному из таких же, как ты.
— Ливтрасир! Ливггард и Гальдорхейм через много веков породили Вождя Агенора! — с насмешкой заметил Мелен. — Эта сказка способна увлечь!
Но слова не задели. Им, людям, собравшимся в комнате, было непросто понять потрясение Эрла. Они полагали, что Эрл, унаследовав Силу воинов Ливггарда, хочет скрыть связь своей Мощи со старой, давно
Легко ли остаться спокойным, узнав, что такие, как ты, уже жили? Что сын Белой Рыси — не глупая шутка, не сбой в цепи Жизни, а лишь возрождение старых, утраченных норм? Что ты вовсе не Выродок, чуждый законам Природы, не нелюдь, внушающий робость уже самим фактом рождения, а человек. Пусть народ Синеглазых, известный в Гальдоре как Белые Рыси, почти сгинул, но он все-таки жил!
Все лесяночки вирдов утратили мощь своих предков, однако смогли сохранить род. Ливггард сгинул, однако легенды о девушках-Рысях, сжигающих взглядом, слагались спустя века после Раскола Луны. И никто не пытался понять, кто рождал Синеглазок, об этом не думали. Знали одно: наделенные огненным взглядом лесянки не могут жить в замках… Людская память хранила легенды о Рысях, крадущих “слепых” дочерей у отцов-вирдов, чтобы навек унести в лес…
Эрл вспомнил дорогу у Топи и тихий взволнованный голос:
— Ее звали Ронн… Рысь, пришедшая к нам из Волшебного Леса, где платья росли на деревьях… Тропинки там были из белого камня… А вместо лесных спелых ягод в траве собирали рубины и жемчуга…
— Твой Волшебный Лес для людей — просто сказка, но может найтись кто-нибудь, кто захочет увидеть в ней жизнь в чьем-то замке, преображенную пылкой фантазией…
Эрл резко вздрогнул. Он дал себе слово забыть о лесянке, оставшейся с Ормом, но память мгновенно воссоздала хрупкий облик, волну непокорных волос и пронзительно-синий, немного испуганный взгляд. И тот миг, когда Эрл у лесной Топи обнял ее…
Эрл не думал, что эта картина способна ожечь такой болью, заставив на миг позабыть и “Историю Улля”, и род Синеглазых, и тех, кто смотрел на него.
— Пойми, Эрл, ты не можешь уйти! Поначалу я тоже не слишком хотел оставаться здесь. Страх, недоверие, злоба… Но Агенор таким сделала жизнь! Люди просто не знают другого! — вдруг мягко прозвучало в мозгу.
Обернувшись, Эрл сразу же встретился взглядом с Горадом, пославшим призыв. Эрл почувствовал, что благодарен ему. Этот странный волшебник в перчатках разбил, уничтожил видение Эрла. Заставив отвлечься, помог притушить его боль.
Оказавшись один, Эрл опять перечел все начало “Истории Улля”. (Конца просто не было.)
— Как же Горад отыскал ее в книгохранилище? Чтобы суметь просмотреть даже часть из того, что нашлось в Гальдорхейме, я тратил не дни и не месяцы. А ведь у Норта едва ли нашлась даже сотая часть из того, что хранится у них в Агеноре, — подумал Эрл.
Впрочем, сейчас это было неважно. Судьба совершила крутой поворот, и ему приходилось решать, как жить дальше. Цель Лунда с Меленом была благородна, судьба могла вызвать сочувствие, но их нелепая вера в исконное право использовать пришлого ради великого дела не нравилась Эрлу.
В Гальдоре чужих не любили, однако никто не пытался учить их, как им нужно жить. Превосходство, с которым держался Мелен, неприкрытый сарказм, нежелание видеть в нем не только друга, но даже соратника, не вызывали доверия.
Повесив на Эрла ярлык “дикаря Гальдорхейма”, в котором случайно возникла искра Силы Ливггарда, он не хотел признавать за ним права хоть что-то уметь или знать. Будь Мелен здесь хозяином, он бы вообще предпочел для их плана простого предводителя-воина с верным отрядом сторонников. Сила пугала его.
Понимая, что “Службу” не одолеешь мечом, он считал наделенных особенной Мощью обычными монстрами и был бы счастлив избавиться разом от тех и других. Эрл не мог доверять человеку, который так думал о нем.
Будь Мелен здесь один, Эрл ушел бы, решив, что уж лучше открыто столкнуться со “Службой”, чем быть пешкой в чьей-то игре. Но присутствие Горада с Лундом давало надежду, что все может быть и иначе. Лунд тоже держался надменно, но он был разумнее, гибче. Эрл видел: пытаясь достичь своей цели, Лунд мог попытаться принять и другой взгляд на жизнь.
Горад в Агеноре был тоже чужим, и Эрл чувствовал, что они смогут друг друга понять. Рассказав о Ливггарде, Горад пробудил в нем не слишком привычное чувство единства с ушедшим народом. Ему захотелось проверить, на что он способен, внушить, что он вовсе не зря пришел в мир.
Эрла очень смущала та роль, что ему предлагали. Назваться Вождем, не умея почти ничего? Подать людям надежду, заранее зная, что ты не способен помочь? Приписать себе то, что творилось другими? Когда-то подобный поступок был сходен в глазах Эрла с кражей.
— Но много ли тех, кто действительно стоит той славы, которая их окружает? — возник поневоле вопрос.
Норт, конечно, достоин. А Орм? Что он сделал для вирдов? Сумел одолеть Бера? Но дикий зверь не грозил никому. Этот старый обряд почитался давно, но имел ли он смысл? Эрл не знал. Просто что-то в душе восставало.
Тот Орм Победитель, которого знали и почитали в Гальдоре, не мог совершить подлость. Если он так поступил, то был должен, по мнению Эрла, утратить почет и любовь. Тем не менее, Эрл полагал, что его старший брат продолжает жить так же, как раньше. Случайная встреча с одной из служанок опять доказала, что Орму прощается все. Даже Руни не стала его осуждать!
Руни… Пока Эрл не мог равнодушно о ней вспоминать. Рассуждая о брате, он чувствовал гнев, но надежда когда-нибудь все же с ним встретиться и отплатить, придавала сил жить. Но, посмев отомстить синеглазой лесянке, Эрл стал бы себя презирать.
Руни выбрала то, что хотела. Она была вправе устроить свою жизнь. Эрлу осталось одно: позабыть о ней, чтобы начать все сначала… Он часто твердил себе это, однако слова не могли успокоить обиду и боль. Выбирая, лесянка предпочла человеку Героя, она согласилась забыть неприязнь ради славы Победителя серого Бера. Ей нужен был тот, кого все называли Вождем!