Магнат
Шрифт:
— Алексей, раз у нас появилось столько золотишка, то позволь его с великой пользой использовать, — потирая потные ладони, осторожно подкрался к атаману Семён.
— Вот сфотографируем индейскую сокровищницу в пещере, тогда можешь и распродавать, — похлопал начфина по плечу Алексей. — Но только золото. С серебром надо ещё подумать, как его легализовать.
— Просто так сбывать золотые слитки — это не дело, — недовольно скривился глава казацкого банка.
— Сёма, валютой проще расплачиваться за товары, — удивился недовольству начфина атаман.
— Вот и будем казацкими рублями оперировать, — вкрадчиво поведал хитрый банкирчик.
— Эх, кабы была у нас мощная казачья держава, то и рубль бы вес в финансовом
— А мы сделаем их золотыми, — подмигнул атаману находчивый Сёма.
— Золотые червонцы чеканить будем? — не очень воодушевился тривиальной идее Алексей. — Не очень–то удобно мелкие расчёты проводить. Монеты хороши лишь для кубышки на «чёрный день». Ведь жулики начнут края подтачивать, каждую денежку взвешивать придётся.
— Нет, мы напечатаем бумажные, но с золотой начинкой, — юлил хитрый деляга.
— Это как? — опешил атаман.
— У нас скоро закончится старая бумага с гербовыми водяными знаками, — пожаловался на очередную проблему начфин. — Вот я и заказал спецам императорского монетного двора изготовить новую бумагу, да с повышенной защитой от подделки. Так один умелец нашёл способ золотую нить в лист бумаги вплетать. Ну не совсем нить, скорее узкую ленту, которая прошивает лист насквозь, то, скрываясь в бумаге, то, выходя из неё с разных сторон. Только чистое золото слишком мягкое, пришлось сделать металлическую ленточку позолоченной. И рассчитали её так, чтобы, при сжигании одной рублёвой купюры, оставался ровно один грамм позолоты. Такой казачий рубль теперь никому не подделать, и ценность он имеет свою, истинную. Конечно, сжигать банкноту, для извлечения золота — мороки много, проще в банке обменять, но зато уж вера казачьим деньгам теперь будет железной. Вернее, золотой.
— Не подделать, и золото не сточить, как с металлической монеты, — задумчиво погладил ладонью бороду Алексей. — Это вы здорово придумали. Такой банкноте будет всюду вера. Такой рубль инфляция не обесценит — ведь он, по сути, золотое наполнение имеет. Эт ты, Сёма, воистину, мировую валюту изобрёл.
— Подожди хвалить, Алексей, фишка ведь тут в другом, — воровато озираясь по сторонам, прикрыл ладонью губы банкир и прошептал главную тайну: — Когда мы распространим по всему миру банкноту стоимостью в один рубль и заставим поверить в честный обмен на золото, то начнём печатать банкноты номиналом в десять золотых рублей, а потом и в сотни. Валюта закрутится в финансовом обороте, и ведь не каждую купюру в наш обменник понесут. Много денег зависнет на руках у обывателей и в банковских сейфах. Поэтому парагвайские казаки смогут печатать уйму не обеспеченных золотым запасом денег и распихивать по миру. Конечно, мы по–прежнему будем честно менять на золото купюры любого номинала, но веса золота в каждой банкноте будет только на один грамм. А все бумажные деньги в наш банк никогда не принесут. Когда казачьи рубли войдут в финансовый оборот, их и банки других стран начнут принимать и обменивать на национальную валюту.
— Ох, Сёма, я было возгордился, что золотой клад со дна морского достал, но ты нашёл, воистину, сказочное золотое дно! — сгрёб в охапку пискнувшего начфина Алексей и закружил с трепыхающимся в крепких объятьях толстячком по палубе корабля.
Золотой век казачьего рубля уже засиял на горизонте.
Глава 9. Дела семейные
Глава 9. Дела семейные
Весь сентябрь Алексей посвятил великой казачьей стройке.
— Медленно работаем, господа, — бросив хмурый взгляд на собравшихся в зале заседаний руководителей стройки, хлопнул ладонью по столу Алексей. — Уж скоро жара придёт, а казаки своей крыши над головой не имеют. А ведь на подходе вторая волна эмигрантов. Тогда в Асунсьоне не останется свободных домов. Все гостиницы уже забиты до отказа.
— Помилуйте, батюшка, строители целый многоэтажный квартал возвели на пустом месте, — возмутился нападкам прораб стройки Николай Францевич Эрн. — Аки муравьи трудились. У меня в дивизии солдаты даже во время войны столь быстро укрепрайон не возводили.
— Да, голые стены споро сложили, — кивнул строгий пастырь. — Только людям не крепкий форпост нужен, а дом родной. Как им без водопровода и канализации в высотном муравейнике прикажете жить, господин генерал. Электричества тоже не подвели, а дровяных печей ставить в многоэтажке не предусмотрено.
— Ну в Парагвае зима уж закончилась, не помёрзнут казаки. Пищу готовить и на кострах можно, воду с колодца таскать. Обещали парогенератор с завода подвести, — кивнул на смежника генерал–строитель. — Пусть синьор Лосано быстрее шевелится.
— Специальный блочный агрегат проходит эксплуатационные испытания в заводских условиях, — встав из–за стола, оправдывал недостачу главный конструктор топливного оборудования.
— Вито, вы же меня заверяли, что для парагвайской промышленности не будет проблемой изготовить паровой котёл и всю требуемую электрику, — укорил инженера Алексей. — И чертежи показывали.
— Подходящее оборудование и опытные специалисты на заводах Асунсьона имеются, — кивнул инженер–конструктор. — Однако для выпуска изделия в серийное производство необходимо провести полный цикл испытаний. Обещаю, что после выявления и устранения всех недостатков конструкции, начнём производить пароэлектрогенераторы, словно пирожки печь.
— Это сколько штук в месяц будет? — настороженно прищурился Алексей.
— Надеюсь, уж пяток агрегатов осилим, — пожал плечами Лосано.
— Прошу заметить, господа, что такого темпа строительства кирпичные заводы Асунсьона не выдержат, — категорично затряс бородой генерал Эрн. — А ведь для казаков ещё и сельхозпостройки надобны: амбары, курятники, коровники.
— Всю мелочёвку придётся лепить из палок, глины и соломы, — отмахнулся атаман. — Саманные стены казаки и сами осилят, а вот с кирпичом и цементом надо проблему срочно решать.
— Построить новые заводы не успеем, — подал голос завхоз Андрюха. — Придётся в Аргентине и Уругвае закупать и тащить баржами по реке. Глядишь, темп стройки для возведения пяти посёлков в месяц поддержим.
— Этого хватит всего лишь на шестьдесят тысяч переселенцев в год, — с грустью вздохнул пастырь.
— А потом новые заводы в полную силу заработают, — оптимистично заверил Андрюха и тут же подпустил пессимизма: — Да и будет ли в Парагвай сразу большой поток эмигрантов?
— Ох, чую, будет в десять раз больший наплыв, — предрёк казачий пастырь и, видя скепсис в глазах соратников, объяснил ряд причин: — В бывшей русской империи голод грядёт. После великой войны и гражданской смуты осталось очень мало лошадей. Да и миллионы крестьян полегли на поле сражений. Земля который год уж распахана не везде, а запасы зерна давно съели. На селе некому и незачем работать, ибо крестьян любая власть грабила.