Магнат
Шрифт:
Дмитрий бросил сердитый взгляд, но отступил, прежде чем в последний раз сжать меня в медвежьих объятиях и спуститься вниз по лестнице к машине. Он нырнул в салон и закрыл дверь. Я боролась со слезами, когда машина отъехала. Син подошел и обнял меня за плечи, когда упали первые хлопья снега — непогода наступила раньше, чем ожидалось.
— Спасибо, — прильнула к нему я.
— Не за что, — он поцеловал меня в макушку и повел обратно в дом.
Глава 20
Стелла
Перестав
— Син?
Он закрыл глаза, как будто слышать, как я произношу его имя, доставляло ему удовольствие.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о двух последних судах.
Вайнмонт открыл глаза и выпрямился, связь между нами была разорвана предложением из нескольких слов.
— У нас достаточно времени, чтобы не беспокоиться об этом, Стелла, — в его голосе звучал холод.
— Пожалуйста, просто расскажи мне.
Он придавил ладонь к моему горлу.
— Что я сказал тебе на балу, Стелла? От ожидания только хуже. У тебя три месяца до суда. Не трать их на тревогу.
— Но я больше волнуюсь, когда не знаю, — я схватила его за запястье и провела рукой по предплечью. — Пожалуйста.
Синклер открыл рот, чтобы ответить, а затем закрыл его. Его хватка на моей шее стала сильнее.
— Нет. И не обсуждается. Не спрашивай снова.
Уязвленная его резким тоном, я отступила. Он опустил руку, но последовал за мной, пока я не прислонилась к входной двери.
— Син, пожал…
— Я делаю все, что в моих силах, — он подтолкнул меня в дверь, его взгляд обжигал. — Не могу объяснить тебе этого, но я делаю все возможное, чтобы ты была в безопасности. Но ничего не изменилось, — его рука снова оказалась возле моего горла, прикосновение было грубым, когда он прижал меня к деревянной панели. — Мне по-прежнему нужно победить. Ты не остановишь это. Понимаешь?
— Нет, и не хочу. — Я попыталась оттолкнуть его, но меня не отпустили, он просто прижал меня сильнее, вдавившись грудью в меня, отчего у меня перехватило дыхание. Я вонзилась ногтями в его руку.
Навернувшиеся на глаза слезы потекли по моим щекам.
— Почему победа важнее меня?
— Потому что для меня нет ничего важнее, чем победа в Приобретении, Стелла. Ничего.
— Даже я?
— Да. — Произнесенное им слово оказалось настолько острое, что резануло меня так, что сначала я ничего не почувствовала, но после кровь потекла из моего сердца. — Ты полагаешь, немного секса сделает тебя важнее для меня, чем мое имя, моя собственная кровь?
Мне стало трудно дышать. Он нахмурился, глядя на меня — мужчина, только что подаривший мне самое счастливое Рождество, которое я могла вспомнить, доставивший мне больше удовольствия за одну ночь, чем за все ночи в жизни вместе взятые. На его лице было написано только отвращение.
— Почему ты не можешь любить меня? — Голос душили слезы, но я задала единственный оставшийся вопрос. Единственный, на который мне нужен был ответ.
— Не то, чтобы я не мог, Стелла. Я просто этого не делаю.
Я прижалась к его руке, заставляя крепче держать меня. Мне хотелось увидеть его глаза.
— Это ложь.
— Ты не знаешь меня, Стелла. Ты видела только то, что я хотел. Что мне нужно было показать, чтобы удержать тебя. Не думай ни секунды, что мне было дело до того, что с тобой происходит.
Мои слезы превратились в смех, и мне было все равно, если он прозвучал безумно.
— Ты лжешь, но не мне.
Его тело вибрировало от ярости, источая бурные эмоции.
— Заткнись нахрен.
Я продолжила смеяться. Мне больше ничего не оставалось. Он заботился обо мне. Я видела это. Знала, и он не мог отобрать у меня это знание, независимо от того, что говорил или делал со мной. Он любил меня.
— Я не люблю тебя, Стелла, — Вайнмонт отступил, прикасаясь теперь только ладонью.
— Ты чертов лжец. Не смей меня трогать, — я вонзилась ногтями в его руку и отбросила ее.
Я пролетела мимо него, бросившись вверх по лестнице и чувствуя его взгляд спиной. Помчалась в свою комнату и опустилась на кровать. Сиюминутное чувство напоминало шок. Больше не было слез, осталась только пустота, где должна присутствовать боль. Я не чувствовала ничего. Он вырвал ее? Сейчас я была сломана? Вот что значит быть разбитой? Я лежала долго вот так, ничего не видя, ничего не слыша.
Что-то, какой-то звук — возможно, звон напольных часов — привел меня в чувство от моих мыслей. Я села, за окном была темная ночь, под сумраком которой виднелся легкий слой снега на газоне. Луна скрылась, оставив вместо себя черную пустоту. Я позволила взгляду пройтись по створке окна и затем вернулась к своему потолку. Вверх по лестнице. Ответы.
Я медленно открыла дверь и выглянула в коридор. Кто-то оставил свет включенным, поэтому я тихонько прошла по ковровой дорожке и помедлила, рассматривая остаток пути до третьего этажа. Позвоночник покалывало, но я сделала первый шаг. Потом еще один, и еще, пока не оказалась наверху.
Двери здесь были закрыты, воздух — спертым, словно этаж не проветривали. Светильник над головой горел тускло, но бросал достаточно света, чтобы я могла пробраться и прислушаться к каждой двери. Ничего. Я продолжала двигаться, пока не услышала мычание, доносящееся из конца коридора. Подошла ближе, холодный пот выступил у меня на лбу.
Заставила себя пройти дальше в поисках Рене и ответов.
Последняя дверь слева была открыта. Я заглянула внутрь. Рене сидела в кресле-качалке и мычала что-то, занимаясь рукоделием. Седовласая женщина, миссис Вайнмонт, мирно спала.
Рене, должно быть, почувствовала меня, потому что мычание прекратилось, и она широко распахнула глаза.
— Стелла! — ее голос был резким шепотом.
Женщина бросила рукоделие и поспешила ко мне. Обняла меня, но я не вернула объятия: мои руки онемели.