Магнит
Шрифт:
Я вспомнил, каким он был лет пять назад. Таким же рискованным, как и сейчас. Правда, сейчас весь его риск уходит в простенький юмор, чтя задача — заставить гоготать, чтобы поднять шум. Раньше он действительно готов был на любые необдуманные поступки ради чего-то необыкновенного. Мог провести какой-то химический опыт, не опасаясь, что родители накричат на него за то, что он испортил занавеску. Мог спрыгнуть откуда-нибудь, сделать любой другой трюк, чтобы все ему завидовали.
И сейчас он тоже был готов пойти на риск.
— Выкопаем гроб? — не дожидаясь моего вопроса,
Я фыркнул. Потом улыбнулся.
А потом подумал: почему Лекса позвонила только сейчас?
***
Биология — это вскрытие трупа. Теоретическое.
Когда мне было лет восемь, я собрал макет человеческого тела. Каждую неделю я покупал журнал, в каждом из выпусков которого я находил ту или иную детальку. Будь то кости или мозг, я радовался каждой так, словно это — подарок от Санты Клауса. В которого я перестал верить в семь лет, когда увидел, как мой папа тщательно прятал подарки под ёлку. Это был настоящий удар. Разрушение веры в сказку и волшебство несравнимо с разрушением веры в некоторых людей. Но лишь в некоторых, не во всех.
Забавно, что теперь волей-неволей нам приходится верить если не в волшебство, то во что-то мистического и необъяснимое. Потому что если в это не верить, то будешь выглядеть полным идиотом. Как можно не верить в то, что есть у тебя перед глазами? Так же, как верить в то, чего у тебя перед глазами нет.
И даже несмотря на то, что я не видел, правда ли со мной говорит Лекса, я всё равно верю, что она говорила со мной. Что она жива. Что мы спасём её.
Люди всегда с лёгкостью верят в то, чего очень хотят, верят и надеются, что их ожидания оправдаются. Вот только они не всегда оправдываются.
— Томас, какой отдел мозга отвечает за питание и пищеварение? — спросила Кейси. Заметив, что я задумался, она сильно пихнула меня в бок. — Томас, приём! Я к тебе обращаюсь!
— Продолговатый, — отмахиваюсь я, и она кивает. — Подожди, ты что, знаешь ответ?
— Тебя проверяю.
— Нашла кого проверять.
Шарлотта вошла в класс с таким видом, будто её только что публично унизили. Конечно, побывав в обществе Билли, так себя чувствовать и будешь, но всё же здесь словно было что-то большее. Ничего не говоря, она села на своё место, положила на стол тетрадку с конспектами. Кейси тут же подбежала к ней со своими вопросами.
— Чарли, отвлекись! Давай, какая часть мозга…
— Не надо, — резко ответила та.
— Чего не надо? — Кейси удивилась не на шутку. Она точно не ожидала от Шарлотты такой реакции.
— Не надо меня ни о чём спрашивать, — твёрдо сказала Боунс. — Просто не трогай меня. Все вы — не трогайте меня, ладно?
Я развернулся, чтобы посмотреть на неё. Поверить, что она сейчас в таком состоянии из-за того, что позвонила Лекса, я не мог. Но и спросить у неё, что происходит, я тоже не мог. Потому что всё-таки мы были в ссоре. Не в той милой детской ссоре, а в настоящем конфликте, в котором существовало две стороны — правильная и неправильная. И Чарли ошиблась. Выбрала неправильную. И теперь это лежало на её совести, а не на моей. Не я сдал шерифу всё, над чем мы так трудились и думали.
Первая моя мысль: Шарлотта нас просто нагло предала, подумав, что так будет лучше, боясь осквернить светлую память ангелочка Хейли.
Вторая моя мысль: Шарлотта могла сказать это не самостоятельно, её могли вынудить.
Третья моя мысль: Шарлотту могли вынудить те же, кто сейчас хочет нас убить.
И все три мысли варились в одном котле. Из всех них должно было родиться что-то общее, возможно, отличающееся от ингредиентов.
Мистер Клаус на урок будто не торопился. В каком-то смысле он был похож на мистера Мэдена. В молодости. Всё-таки такой старикашка в школе был один единственный. Уж точно неповторимый. В принципе, он человек неплохой, но в том-то и дело, что человек, а не учитель. Согласитесь, всякий учитель — человек, но не всякий человек — учитель.
А мистер Клаус — другой. Ходит всегда в пиджачке, в галстуке, что довольно забавно, ведь он — учитель биологии, а не истории. Очки в роговой оправе неизменно сидят у него на носу. Тёмные волосы слегка взлохмачены.
Войдя в класс, он прежде всего включил свой ноутбук, потом положил на стол какие-то учебники, открыл один из них, полистал, усмехнулся. Повесил на доску схему того самого пресловутого человеческого мозга. Потом оглядел присутствующих оценивающим взглядом, пробормотал что-то себе под нос, а потом сказал громко:
— Конечно, вы прекрасно понимаете, что никаких уроков в лесу у нас устраиваться не будет.
На самом деле, он мог бы и не говорить этих слов, потому как информация эта, как мне кажется, до жути очевидна, однако же надо ведь как-то вспомнить о последних событиях.
— И впредь верить таким сообщениям не стоит, — продолжил он и поправил очки. И с укором взглянул на меня, на Бри, на Чарли. Будто что-то говоря нам мысленно, надеясь, что мы услышим, обладая какой-то невиданной сверхспособностью — залазить в чужие умы. Наверное, после недавних происшествий, такие слухи вполне имеют место быть.
Конечно, верить тогда было глупостью, но ведь мы и не верили. И, что самое интересное, родители наши тоже не верили сами. Их заставили поверить. Заставило. Заставила. Заставил. Не знаю, чьих это рук дело, и никто не знает. Возможно, знала Хейли.
Если вспомнить, что говорила Чарли, можно на какой-то краткий миг подумать, что это дело рук Хейли. А потом тут же забыть и убрать из головы этот бред. Потому что Хейли Энн Коллинз мертва, а призраков и духов не существует. Хотя в последнее время так и ловишь себя на мысли о том, что начинаешь в этом сомневаться.
Я взглянул на Бриджет. Та, совсем как Сидни, грызла карандаш, уставившись в свои конспекты. Готов поклясться, что строение головного мозга она расскажет даже среди ночи и без всяких записей. Конечно, я тоже… наверное. Но Бри всё равно знает гораздо больше меня. У неё хотя бы с математикой всё более, чем в порядке.
Тут она повернула голову и, дождавшись, когда мистер Клаус отвернётся, быстро кинула мне на парту смятый кусок бумажки. Я тут же развернул её записку.
«Чарли не смогла выехать из Тэррифилда. Её задержала Хейли.»