Магнитная буря

Коллектив авторов

Замечательный проект Спаркса

ОСНОВНАЯ КАТУШКА ВАШЕГО генератора в 1898-м была 51 фут в диаметре. Почему не можем построить основную катушку такого размера, чтобы «накрыть» весь Западный фронт? Это не так глупо, как вы могли бы думать. Мои вычисления показывают, что, если мы могли бы натянуть высоко изолированную медь, один дюйм с четвертью толщиной, на телеграфных столбах вдоль линии фронта, проблема была бы решена.

Можно использовать обычные телеграфные столбы, и каждый должен нести двадцать проводов. Начиная с высоты три фута над землей, каждый провод располагается в двух футах от следующего. Эти провода надо протянуть непрерывно от моря до Швейцарии. Кроме того, каждые десять миль, и, таким образом, мы помещаем огромную 3000-киловаттовую генераторную установку с ее необходимыми искровыми промежутками, конденсаторами и так далее. Провода подачи от этих генераторных установок тогда

соединяются с массивными проводами, прикрепленными к телеграфным столбам, создав гигантскую катушку. Конечно, вы понимаете, что схема эта приблизительна, нет нужд тянуть провода строго вдоль линии фронта. Мы можем протянуть их по огромной кривой, охватывая линию фронта. Полная длина лини, и я оцениваю, должна быть приблизительно 400 миль. Это дает нам 40 генераторных установок, или полную мощность 120 000 киловатт! Подобная линия построена вдоль итальянского фронта, который примерно сто миль длиной в настоящее время. Это дает нам еще 3000 киловатт, принося общее количество до 150 000! Теперь нам надо направить силу этой суперкатушки в одном направлении – строго на врага! Это может быть достигнуто помощью создание экрана из проводов, натянутых на телеграфных столбах. Этот экран будет тогда действовать как своего рода электрический отражатель. Так… – Спаркс продемонстрировал как, посредством одного из его эскизов. – Сделав это, мы дадим полную мощность от моря до небольшой Швейцарии. Мы выстрелим потоком в миллиарды вольт по Германии и Австрии, сжигая все катушки на территории Центральной Европы. Каждый изолированный моток провода в Германии и Австрии, будь то катушка динамо или катушка телефонной трубки, будет сожжена. Другими словами, каждая часть электрического аппарата или машины станет вторичной к нашей катушке. Кроме того, ток должен быть включен в дневное время только. Ночь можно использовать для переноса столбов, поскольку враг будет отступать. Выключение питания не приинит нам ущерба, поскольку немцы все равно не успеют поменять все катушки за день. Это им не по силам. Кроме того, не будем забывать, что большую часть катушек мы уничтожим в первый же день, одним ударом. Каждый телефон и телеграф, каждый автомобиль и самолет. Другими словами, мы создадим колоссальную искусственную магнитную бурю, какой этот мир никогда не видел. Но её эффект будет значительно больше и иметь более катастрофические последствия, чем от любой естественной магнитной бури, которая когда-либо обрушивалась на эту землю. И при этом немцы не смогут защитить себя против этой грозы лучше, чем наши телеграфные компании, при реальных магнитных бурях. Кроме того, каждый немецкий телеграф или линия телеграфа в занятой Франции и Бельгии станет нашим союзником! Эти изолированные металлические линии на самом деле помогут нам «провести» нашу энергию в самое сердце стран врага. Чем больше линий, тем лучше для нас, потому что все линии действуют как провода подачи для наших высокочастотных электрических линией…

Около границы

В ПАРЕ КИЛОМЕТРОВ к северу от Нанта, в департаменте Мерта и Мозеля, есть городишко под названием Номени. Это прогрессивный, бережливый небольшой французский городок, известный преимущественно тем, что здесь в течение четырех лет войны французская армия была ближе к немецкой границе, чем в любом другом пункте, за исключением того маленького кусочка Эльзаса, что был в руках французов.

Номени в военном смысле находится в секторе Тул, который в начале 1918 года был занят американцами. Если бы вы поднялись в привязном аэростате около Номени, вы увидели бы шпили собора Меца и большую немецкую крепость, на расстоянии в 16 километров, если предполагать, что воздух прозрачен и у вас хороший бинокль.

Превосходным теплым летним утром, в определенный момент, странные события начались в предместьях Номени. Внезапно этот пункт, казалось, стал центром сбора всех французских, британских и американских армий. С самого рассвета автомобили многочисленных высоких чинов прибывали в город, в то время как серо-синяя униформа французских офицеров всюду смешивалась с деловым хаки британцев и американцев.

Посетители сначала уделили свое внимание странно выглядящим телеграфным столбам, которые напомнили огромные арфы, с тем отличием, что провода были натянуты горизонтально, а линия «телеграфа» простиралась от горизонта до горизонта. Несколькими сотнями ярдов позади этой линии располагался старый пивоваренный завод, из здания которого тянулись двадцать массивных проводов, соединяя пивоваренный завод с телеграфными столбами. В этот пивоваренный завод и направлялись высокие чины союзных армий. Тяжелый 3000-киловаттовый генератор мурлыкал тихо. На яркой медной табличке было отчеканено: «Сделано в США».

Здесь находилось также огромное колесо с большими странными круглыми цинковыми вставками. Смонтированный на оси этого колеса большой электродвигатель пока не был

включен. Огромные стеклянные трубы высились у стены. Толстенные медные кабели соединяли их с огромным колесом.

Один из французских офицеров, который до войны был радиолюбителем, очень заинтересовался огромным колесом и большими стеклянными банками.

– Ага, – сказал он, повернувшись к американскому брату по оружию, – l’ eclateur rotatif et les bouteilles de Leyde [17] .

17

Поворотный разрядник и лейденские бутылки (франц.).

Было непонятно, что это, но именно тогда рыжеволосый, взъерошенный молодой человек, который, казалось, был как дома на пивоваренном заводе, подошел и поправил что-то на огромном колесе.

– Как вы называете это «чудо»? – спросил его молодой офицер, указав на таинственное сооружение.

– Ротационный искровой генератор и лейденские банки, – был лаконичный ответ.

Офицер кивнул.

Именно тогда началось большое волнение. Дверь открытылась, и французский офицер, стоящий по стойке «смирно», провозгласил:

– Президент республики!

Президент Франции

КАЖДЫЙ ЗАМЕР ПО стойке смирно, взяв под козрек. Несколько секунд спустя президент Пуанкаре медленно вошел, рядом шел генерал Петен. Было без пяти минут 10.

Президенту Пуанкаре был представлен рыжий, взъерошенный молодой человек, к которому он обратился как месье Спарксу. Месье Спаркс, говорящий очень плохо на французском языке, смог, однако, объяснить его превосходительству, как работает оборудование, благодаря бессонной ночи с французским словарем.

Месье Пуанкаре был очень впечатлен, когда французский офицер повторно объяснил детали.

Наконец президент теперь занял свое место на платформе около огромного рубильника, у которого была ручка из эбонита приблизительно в фут длиной. Он тогда обратился к высокому собранию с короткой речью, все время наблюдая за щеголеватым молодым французским офицером, стоявшим около него с хронометром в руке.

Часы пробили десять. Президент все еще говорил, но закончил несколько секунд спустя. Офицер с хронометром поднял руку. Тишина воцарилась, нарушаемая лишь мягким мурлыканьем огромного генератора. Щеголеватый молодой чиновник внезапно воскликнул:

– Господин le президент! A-ten-tion! ALLEZ!!

Президент Французской республики воскликнул:

– Дети Родины, вперед! Настал час нашей Славы!.. VIVE – LA – ФРАНЦИЯ! – и опустил рукоять рубильника.

Немедленно тяжелый ротор искрового генератора начал вращаться с головокружительной скоростью, и искры заметались меж электродами. Большой зал пивоваренного завода наполнился сокрушительнм грохотом.

Как раз в этот момент заглохли моторы немецких самолетов. Французский офицер, наблюдавший немецкие самолеты, опустил свой бинокль и сообщил президенту:

– Le «cirque» du Baron d’Unterrichtief hors de combat! [18] Так оно и было. Гастроли «цирка» закончились.

Офицер огляделся, чтобы сообщить новости генералу Петену, но последний исчез в низком кирпичном здании, где теперь располагался штаб, детально изучая военные карты, украшенные многими отметками разноцветного карандаша, а также небольшими ярко окрашенными флагами на булавках.

Враг отступает

ПРЕЗИДЕНТ ОБМЕНЯЛСЯ РУКОПОЖАТИЕМ с месье Спарксом, поздравляя его с его успехом. Завтрак подавалив бывшем офисе пивоваренного завода, весело украшенном союзническими флагами. Но даже здесь, далеко от колоссального искрового генератора, грохот был почти невыносим. А в окно открывалась замечательная картина. Хотя вовсю сияло солнце, вся странная телеграфная линия была полностью окутана фиолетовыми брызгами электрических искр. Никто не рисковал оказаться ближе чем в пятидесяти футах от этой линии. Это означало бы мгновенную смерть от искусственной молнии…

18

«Цирк» барона фон Рихтгофенва вышел из строя! (франц.)

Завтрак скоро закончился. И тут открылись двери и вошел генерал Петен. Лицо военачальника сияло. Он пересек комнату, подошел к президенту и объявил спокойным голосом, хотя его глаза горели от торжества:

– Господин президент, немцы бегут!

Вот так это и случилось. Самое большое и заключительное отступление «неукротимых» орд кайзера к Рейну было в полном разгаре.

– Немедленно наградить Спаркса. Медаль… О боже, где этот молодой человек?.

Но Спаркс уже торчал возле своей динамомашины.