Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга
Шрифт:
— Что вам нужно? — грубо спросил он.
— Мне нужно поговорить с вами, мистер Мэндон…
— У себя дома я не принимаю, увидимся завтра в конторе.
— Извините, мистер Мэндон, но завтра будет уже поздно…
Он неодобрительно хмыкнул и стал закрывать дверь, я подался вперед.
— Пожалуйста, мистер Мэндон, дело очень срочное и огромной важности. Для вас тоже…
— Ну и что же у вас за дело? — спросил он, медленно выговаривая слова.
— Не могу же я вот так обсуждать такие вопросы прямо здесь. Может быть, вы разрешите войти?
Он удивленно поднял брови, лоб, казалось, прогнулся под их тяжестью.
— Входите, — недовольно пробормотал он, делая шаг назад и открывая дверь шире.
Комната была обставлена массивной мебелью, подобранной без всякого вкуса, на ковре, устилавшем пол, были разбросаны коврики поменьше, по стенам висели фотографии и картины. На огромном мраморном камине стояли несколько часов разных размеров и форм. Перед ним — длинный красный плюшевый диван, такой огромный и уродливый, что его не иначе специально делали для какого-нибудь загородного клуба. Около него стоял складной карточный стол, превращенный в журнальный столик простым отпиливанием ножек. На нем — целый набор ударных инструментов: цимбалы, треугольники, барабаны и камертоны. На обтянутом желтой кожей барабане можно было разглядеть выцветшую монограмму. Единственным освещением комнаты служил высокий торшер с желтым шелковым абажуром.
Когда я погрузился в кресло с подлокотниками, он, наконец, заговорил.
— Так в чем же дело?
— Мне нужна ваша помощь, мистер Мэндон.
— С этим ко мне обычно и приходят. И что за помощь вам потребуется?
— Юридическая помощь, скорее! совет…
— Что-то уже случилось или еще только может произойти?
— И то, и другое.
— Сколько у вас денег?
— Дело не в том, сколько у меня наличности, а в том, сколько я могу получить.
— Я не занимаюсь благотворительностью, — поджал он губы.
— Дело в том, что это не та игра, которую мог бы провернуть какой-нибудь сопляк типа Нельсона…
Он внимательно посмотрел на меня, чуть наклонив голову, достал носовой платок и шумно высморкался, поднял со стола визитную карточку и протянул мне. Потом извлек из кармана маленький серебряный свисток и дунул в него. Свиста не было слышно. Не поняв смысла его манипуляций, я на всякий случай расположился в кресле так, чтобы удобнее было дотянуться до пистолета, и никто не смог бы захватить меня врасплох. Позади меня раздался шорох, я обернулся и увидел молодого негра футов шести ростом, одетого в белые брюки и серый свитер.
— Почисти эти пепельницы, — приказал Мэндон.
Паренек принес корзину и стал вытряхивать туда пепел и сигарные окурки.
— Не хотите ли выпить? — обратился ко мне Мэндон.
— Нет, благодарю вас.
— Приготовь нам кофе, Хайнес, — снова приказал он парню.
Тот молчал как рыба. Даже не взглянув ни на меня, ни на хозяина квартиры, удалился с корзиной из комнаты и исчез за портьерой. Мэндон снова наклонил голову и принялся меня рассматривать, раскуривая дешевую сигару от зажигалки, такой огромной, что держал он ее двумя руками. Наконец, он поставил ее на столик и откинулся в кресле.
— Что вы этим хотите сказать?
— Только то, что этот Нельсон просто болван, и подобное дело ему не по зубам.
— Любой, кто нарушает закон — болван, — согласился он.
— Это относится и к полиции?
— Любой полицейский, нарушающий закон, еще больший болван, — пояснил он.
— Что-то больно много болванов развелось…
— Вы о ком-нибудь конкретно?
— Да, и не об одном.
— У вас есть доказательства?
— Они у меня на крючке.
— Тогда начинайте, — заключил он мрачно.
— Дело не в том, чтобы обнародовать эти факты, которые я собираюсь использовать несколько по-другому и в своих интересах. Это дело — просто динамит, и мне надо представить его тем, против кого они направлены, да так, чтобы эти сведения стали достоянием общественности, если копы выкинут какой-нибудь фокус.
— Что это за свидетельства? И в какой форме?
— В виде записи беседы двух полицейских в штатском, когда они принимали от меня взятку в размере восемнадцати сотен баксов, остатка от ограбления магазина, во время которого я убил шофера грузовика. И к тому же согласились сотрудничать со мной еще в одном подобном деле.
Он затянулся своей сигарой и нахмурился.
— Вы хотите сказать, что я именно тот человек, у которого будет храниться копия этого разговора?
— Да.
— Что вы собирались сказать по поводу того, как будете использовать эти доказательства? Неприкосновенность после совершения других преступлений?
— Что-то вроде этого. Мне пока еще не пришло в голову ничего определенного. Просто не было времени. Дела разворачиваются очень быстро.
— Другими словами, вы предлагаете мне стать вашим соучастником?
— Дело того стоит, — заметил я. — Никакого риска. Вот посмотрите, мистер Мэндон, эти ребята раздели меня до нитки. Ну просто смех — пара копов обчистила меня до последнего цента. Я не собирался здесь надолго задерживаться — только провернуть удачное дельце и смотаться из города. Во всяком случае, у меня были такие планы; но когда я узнал, что один из этих олухов — инспектор полиции, мои намерения изменились. Этот парень может сделать для меня очень много, если мне удастся немного его прижать…
— Так он у вас на крючке? — сухо поинтересовался Мэндон.
— Да.
— Без забот и хлопот вы зацепили его, как будто нажали кнопку и включили свет. Легко и просто. Кролик, победивший волка. Имя его вам известно?
— Вебер, инспектор Вебер, — поправился я.
— Чарли Вебер из отдела убийств? Вы не ошиблись?
— Я знаю, что его зовут Вебер. Невысокий, плотный, под сорок.
Он рассмеялся и хотел что-то сказать, но замолчал при появлении черного слуги. Хайнес принес кофе. Он балансировал подносом в левой руке, причем довольно неуклюже, наконец, поставил его на пол у кресла и собрался уходить.