Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга
Шрифт:
— А теперь, Чарли, не надо суетиться и возводить на нас напраслину. Все будет продолжаться как и раньше, если ты окажешься разумным человеком. Нам от тебя требуется только небольшая помощь и готовность к сотрудничеству.
— Кроме того, — вклинился я со своими подсчетами, — у вас находятся, четырнадцать плюс восемнадцать, — тридцать две сотни баксов моих денег, и я хочу получить их назад.
— О, Господи, — упрекнул меня Мэндон. — Вы могли бы высказать ему свои претензии наедине?
— Черт побери! Это мои зеленые, и я хочу их назад…
Он
— Что, нельзя это отложить? Обсудишь с ним позже.
Появился Рис, держа в руках мои пистолеты.
— Вот все, что там было, — доложил он.
Инспектор даже не обратил на него внимания. Он был занят осмотром своей руки. Кровь все еще капала на ковер.
— Мне нужно заняться рукой, — бросил Вебер.
Он уже не орал, глаза его не горели злобой. Куда все подевалось? Перед нами был кастрированный колосс.
— Сбегай в ванну и принеси ему полотенце, — сказал я лейтенанту. — И не забудьте потом купить новый ковер в эту квартиру…
Часть вторая
Глава 1
Я сидел в ее машине, стоявшей под кроной хлебного дерева неподалеку от того самого дома, где я ее встретил, слушал музыку Берригана по радио и ждал ее появления. Вот уже минут десять как лекция закончилась и слушатели удалились, кто пешком, кто на машине, но свет в окнах продолжал гореть. И никаких следов девушки с бледным лицом и черными волосами.
Мелодия Берригана кончилась, началась другая. Утонченные такты вступления только начали убаюкивать мой мозг, как идиот диктор проорал в микрофон, что мы прослушиваем мелодию Магги Спейнера «У меня новая девушка», словно можно было не узнать то неповторимое вибрато в партии трубы… Да, этот твердолобый идиот, объявлявший по радио номер, просто бесподобен. Неужели он не способен отличить несравненное банджо Кондона от лирического тенор-саксофона Мецца на фоне фортепиано Салливана?
Свет в комнате погас, чего я и дожидался. Оставалось только протянуть руку и выключить радио на самой середине несравненного соло Салливана — и еще мгновение в воздухе вибрировали сочные аккорды его фортепиано. Наконец-то она вышла на улицу. У меня перед глазами все еще стояли Пинки Ли и другие наши ребята там, в том далеком двадцать восьмом (именно Пинки притащил эту запись), и фонограф, ручку которого мы крутили по очереди, и девушка из Моргантауна… Черт бы побрал это радио! Я просто хотел убить время, а вместо этого разбередил душу. Убирайтесь, призраки, прочь, увидимся позже…
Она снова была в одной блузке и без шляпки. В отблесках света, проникавшего сквозь крону хлебного дерева, я мог ясно видеть удивительную бледность ее лица, эти темные волосы, и даже чувствовать запах ее духов, который был исключительно плодом моего воображения, слабой галлюцинацией, вдруг исчезнувшей под напором других воспоминаний.
— Могу я вас подвезти? — услышал я свой собственный голос.
— Я и не знала, что вы меня ждете.
— У меня просто не было времени, я только пришел.
— В самом деле?
— Вы хотите сказать, что это плохо?
— Ну, с тех пор как вы разошлись с мэтром во взглядах…
— Это не помешало бы мне зайти за вами, я не настолько ограниченный человек. Думаю, однажды это обязательно произойдет, мой приход никому не помешает, да и мне будет интересно.
— Конечно.
— Я хотел позвонить, но просто не знал куда.
— Я бы вам сказала, но вашему приятелю так не терпелось…
— Именно поэтому я пришел один.
Она улыбнулась и склонилась ко мне.
— Вы хотите повести машину сами?
— Нет, спасибо, — я уступил место за рулем, и она нажала педаль стартера.
— Куда вас сегодня подвезти?
— Куда угодно. Я избавился от своего хмурого приятеля и не выстроил никаких планов.
— Похоже, я ему не понравилась… — улыбнулась она.
— У него голова была занята совсем другим, — сказал я. — Как прошла лекция?
— Неплохо. Я действительно хочу увидеть вас среди слушателей. Мы могли бы побеседовать насчет вашей теории о четвертом измерении.
Я покосился на нее.
— Это было сказано, чтобы поддержать разговор. О четвертом измерении я не знаю ничего…
— Ах, так, — очевидно, она хотела сказать, что мне не следует слишком скромничать.
— Правда, где-то я читал об этом.
— Ну, выглядело все вполне квалифицированно…
— Это у меня от деда. Он всегда с видом знатока судил о вещах, с которыми был знаком только понаслышке. И умение напустить на себя апломб знатока я унаследовал от него… А в тот раз мне просто захотелось показаться непохожим на тех парней, которые попадались вам до сих пор. Потому я и избрал темой разговора нечто понятное лишь посвященным — под руку попалось четвертое измерение, и, признайте, это сразу выделило меня среди остальных.
Какое-то время она помолчала, обдумывая вопрос.
— И те разговоры по поводу названия моих духов, — тоже нарочно?
— Естественно, — рассмеялся я. — И разговоры о запахе ваших духов тоже, ведь я ничего не чувствовал, но зато сейчас наслаждаюсь их запахом…
— Вы ужасный актер, с вами нужно быть настороже… — заметила она.
— Я просто хотел обратить на себя внимание…
— И это вам вполне удалось. Ваша теория была для меня совершенно незнакома и звучала убедительно.
— Ну и отлично.
Мы миновали аптеку, у которой в прошлый раз собирался выйти Джинкс, и неожиданно попали в интенсивный поток машин, большинство которых направлялось в город, — разноцветные огни центральных кварталов горели прямо перед нами.
— Вы уверены, что вам сегодня вечером абсолютно нечем заняться? — поинтересовался я.
— Вполне.
— К которому часу вы должны вернуться?
— Я не слежу по вечерам за стрелками часов с тех пор, как стала взрослой и живу отдельно от родителей. А у вас есть предположения на сегодняшний вечер?