Макс Сагал. Контакт
Шрифт:
Погребной задумался. На Таньку осмотрительно покосился.
— Гражданские могут спуститься для ночлега. Ты, бурят, иди пока, печку в доме растопи.
Мотор нарубил еловых веток и разложил полосой, огородив территорию вокруг места посадки. Потом облил их бензином — так, по мнению капитана, в случае чего, пришельцам отрезался путь к бегству.
Паша помогал Таньке собирать и каталогизировать образцы.
— У центра круга температура повышается, — говорила антрополог. — Смотри,
Сагал замерил показатели магнитного поля и гравитации. Все оказалось в пределах нормы. Странно. Река рядом, а там гравиметр зафиксировал аномалию. Если она связана с залеганием железных пород, то должна распространяться на большую площадь в округе. Конечно, коррективы вносит гора, но даже небольшие изменения должны улавливаться и здесь. Однако прибор показывал норму, как по учебнику.
Камень, отскочивший от воды. Странный треск.
Сагал швырнул с обрыва попавшийся под руку булыжник. Тот кубарем полетел вниз, оставив борозду в снегу. Следуя вокруг овала, Сагал методично бросал камни.
— Что вы делаете? — спросил Паша.
И действительно, что он делает? Какого результата эксперимента ждет? Что камни взлетят, вместо того чтобы упасть?
Тот камень у реки отскочил от порога! То-то и всего. Лошадь! Лошадь. Лош…
Все было не так, и Сагал это знал. Факты упрямо рушили его стройную версию о естественном происхождении аномалии и странном поведении камня. Но что за сила способна на такое?
Или кто…
Артист подошел к столбам с ленточками на краю обрыва, держа в руке топор. Размахнувшись, принялся рубить один из них. После нескольких ударов столб рухнул в обрыв.
Все уставились на него в недоумении.
Не обращая на остальных внимания, Артист тут же принялся за второй столб.
Никто не смел остановить его. Все понимали — это приказ капитана.
Второй столб, самый толстый, так легко не поддавался. Артисту потребовалось несколько минут упорного труда, чтобы заставить его хотя бы пошатнуться.
— Стой! — лесничий выскочил из неоткуда и бросился прямо под топор.
Артист в последний момент увел удар в сторону. Железный обух едва не размозжил лесничему голову.
— Придурок, я тебя чуть не зашиб, бля.
— Ты что! Ты зачем это… Да разве можно? Нельзя трогать! Нельзя ломать! Это святое, — Мандарханов стоял на коленях, голос его дрожал.
Артист повернулся в сторону командира.
— Товарищ капитан, — обратился лесничий. — Прикажите не рубить. Это памятник, нельзя трогать. По закону нельзя. По-человечески.
— Тебе помочь? — спросил Погребной Артиста.
Артист кивнул. Подняв лесничего за локоть, военный швырнул его в сторону, как нашкодившего ребенка.
Размах. Удар. Рухнул второй столб.
— Нельзя… это память народная… — причитал лесничий. По его щекам текли слезы. — Кто-нибудь, помогите… Прошу… Помешайте ему.
Погребной присел на корточки рядом с ним.
— Ты еще не понял — здесь война, а значит мы живем по законам военного времени. Захочу, сожгу твой дом дотла, а тебя пристрелю как предателя. А захочу, оставлю тебя в живых. Я решаю, что по закону, а что нет.
— Зачем?
Погребной посмотрел на последний оставшийся столб.
— Мешают обзору.
— Пожалуйста, оставьте хотя бы один.
— Тот, кто не умеет хранить ценности, лишается их, — он обернулся к Мандарханову. — Я тебе приказ отдал, бурят. Повтори его!
— Рас-то-пить дом.
— Выполнять, или расстреляю как дезертира.
Артист надломил основание последнего столба. Отбросив топор, ударил по нему ногой.
Хруст. Падение в бездну.
С Костей Квартовичем Макс впервые познакомился в институте, приехав на очередное занятие к профессору Смирному.
День клонился к концу. В коридорах сгустились сумерки, в кабинетах шуршали бумагами последние преподаватели. Профессор задерживался, и Макс решил еще раз попытаться справиться с домашним заданием. Десятки страниц формул и графиков, бесчисленное количество переписываний, поиск иных подходов, отчаяние, снова поиск. Приближаясь к решению вплотную, Макс вдруг осознавал, что чего-то не хватает. Последнего штриха, превращающего скупой набор формул в элегантное математическое панно.
Вне нобель-комнаты наваждение не покидало Макса, но при этом он чувствовал себя ослабленным, словно рыцарь, лишившийся доспехов перед поединком.
Задача вымотала его физически и морально. За сутки он дремал всего пару часов, ничего не ел и не мог думать ни о чем более. А ему еще столько предстоит… Если застрял на университетской задачке, о каком будущем великого ученого может идти речь? Как смотреть в глаза отцу? Или миру, ожидающему от него новых открытий? Как признаться себе, что не смог?
Нужно начать сначала. Выбросить из головы формулы и правила, мыслить нестандартно. Как Кеплер, как Эйнштейн…
Как отец.
Несколько минут Макс пристально смотрел в чистый лист. Вокруг него исчезали звуки, выстраивались стены и смыкались в тесную коробку.
В пустом коридоре появился мальчик лет десяти. Низкого роста, пухлощекий, кепка козырьком назад и скейтборд подмышкой. Мальчик зашел в приемную профессора Смирнова и через мгновение вышел.
— Не убегай никуда! — крикнула ему вслед секретарша.
Мальчик прошел мимо Макса, нагло заглядывая в его тетрадь.
— Чего делаешь?
Макс дал понять взглядом — не мешай. Уравнения полились на бумагу.
В этот раз у него получится.
Мальчик поставил скейт на бетонный пол и проехался по коридору. Звук, многократно отражаясь от стен, достиг ушей Макса с мощностью товарного поезда.