Максимализмы (сборник)
Шрифт:
Следующим шагом морали будет сделать пиздяные соки возбуждения символом уродства, чтобы мужчины считали красивой только сухую пизду и засовывали хуи силой, наждачно. Женщинам будет неприятно, больно, а значит – мораль снова победит, ещё одим способом ограничив сексуальную жизнь.
Всякий раз, когда я гуляю вокруг «придворного» роскошного озера, я любуюсь домами и особняками, которые выстроены вдоль его берега. Из всего их обилия я выбрал один: трёхэтажный с красной черепичной крышей. Оштукатуренные стены выкрашены белым с жёлтым, в стиле питерского Захарова. Окна прямоугольные, чередующиеся с полукруглыми наверху. Маленький балкончик.
Причём я не задумываюсь о том, что внутри этого дома: сколько комнат и каких, что за планировка или убранство. Такой дом я бы взял, не глядя. Не глядя внутрь.
Однако, заживя в таком доме, ты начинаешь видеть преимущественно его нутро, а не ту чарующую внешность, из-за которой ты его купил. Думал, что сможешь всё внутри перестроить по твоему вкусу, но не всё оказалось возможным – старый подгнивший фундамент, слабые балки, огромная стоимость переделок и т. д.
Конечно, подъезжая к дому, ты по-прежнему любуешься им и думаешь – неужели этот роскошный особняк – мой? Но входишь в дом, а там свет потух, или ещё чего из наводнения.
Не подобное ли происходит и с женщиной, тем более, что дом – это известный психоаналитический образ женщины-пизды.
Есть тип женской красоты, который влечёт особенно сильно. Если такая женщина тебе отдаётся, то ты берёшь её, не глядя. А ещё, чего доброго, женишься без внутреннего осмотра. Вот и начинаешь жить в женщине, и чего только в её нутре ни обнаруживаешь – тут и внешность её замечать перестаёшь, ибо изнутри она не видна. Но как на выход куда с ней собираешься, она как намажется-накрасится, как вскочит на высокие каблуки, как вильнёт задом, так смотришь ты на неё со стороны и думаешь: такая баба – и моя. Потом с бала приезжаешь, входишь в неё, а в ней свет потух или ещё чего из наводнения…
У Пастернака есть всеми перепеваемые строчки:
И прелести твоей секретразгадке жизни равносилен.Правильнее было бы сказать иначе:
И прелестей твоих секрет…
Если используешь множественное число: «женские прелести», то сразу уходишь от подло-романтической неопределённости женской прелести прямо в яркую зримость пизды, зада, грудей.
Что же о «разгадке жизни», то это, при условии множественного числа, совершенно верно. Ведь подумать только о волшебном феномене: женщина разводит ноги, и мужчина (имеется в виду не гомосексуалист) повергается в смерч, водоворот, пожар чувств. Что же это за вид, который становится притягательным, как «чёрная дыра»? Изучению этого феномена, наука должна посвятить все свои ресурсы, ибо в нём действительно кроется буквальная разгадка жизни…
Один почитаемый мною поэт (я о его первой американской книге стихов ещё в Довлатовском Новом Американце восторженную рецензию писал) выдал такую расхожую чушь:
Есть любители Достоевского, есть любители Толстого, и вместе им не сойтись. Уж больно разные писатели.
Причём себя к этим любителям причисляет. Это всё равно, что сказать: «Люблю джаз и ненавижу pop-music», – или ещё лучше: «Обожаю тонкофигурных женщин и ненавижу полных». Истинный ценитель как музыки, так и женщин, и уж конечно – литературы, любит все их проявления, быть может, чуть предпочитая в одно время один вид, а в другое время – другой, но лишь для разнообразия, а не из-за отвержения одного в пользу другого.
Помню, в одном из интервью спросили Ray Charles,
Я не разделяю музыку по жанрам: есть только хорошая музыка и плохая.
А когда речь идёт о двух гениях – Толстом и Достоевском, – то выбирать из них одного за счёт другого напоминает проблему убогой верности: надо, мол, выбрать одну женщину из двух красавиц, раздвинувших для тебя ноги, и быть ей верным. Так рассуждает не мужчина, а муж. А мужчина ебёт обеих.
Любовь – это когда кажется, что только эта дорога ведёт в Рим.
В американском графическом дизайне буква А часто изображается без горизонтальной палочки. Графикам и их боссам, не знакомым со славянскими шрифтами и уж подавно – с греческим, невдомёк, что они занимаются не стилизацией буквы А, а просто заменяют одну букву на другую – славянскую Л. Так, название автомобиля AURA пишется на её корпусе как ЛURЛ, и потому для славяно-греческого населения Америки это написание смотрится дико.
А как бы было американцам полезно знать русский алфавит! Произойди такое – я бы давно стал миллионером на такой вот рекламе:
Ь + VIAGRA = Ъ,
причём вместо виагры можно вставлять любое подобное лекарство или средство.
Это мой копирайт, предупреждаю – украдут в России, напущу адвокатов и уж тогда точно миллионером заделаюсь на почве графического дизайна.
Не то в Нью-Йорке, не то в Чикаго имеется ресторан, где жрут и нажираются в полной темноте. Ресторан этот чрезвычайно популярен, и чтобы там потрапезничать, жаждущие заглатывать вслепую ждут месяцами.
Можно оправдать голодных оригиналов тем, что, лишившись зрения, они в большей степени используют своё обоняние и осязание и тем самым получают усиленное наслаждение через иные органы чувств. Но это оправдание не годится, так как чтобы обоняние и осязание обострились, требуется не разовое посещение такого ресторана, а долгое проживание в темноте. Скорее всего, это самодурство можно объяснить иным: в еде самое главное – вкус, а не то, как она выглядит. Бывает, приходишь в ресторан, и приносят тебе разнаряженное блюдо, а как станешь есть – преснятина безо всякого вкуса. К тому же поварам в «слепом» ресторане не требуется тратить время на украшательство еды – навалил кучку чего-то – и хорошо, главное, чтоб вкусно было и мясом пахло.
Разумеется, у меня сразу возникла идея организовать оргию в полной темноте, да чтобы там было не две-три пары, а сотня, чтобы даже на ощупь было бы тяжко различить, кто и что. Предположим, ухватился за бабу с прекрасной на ощупь грудью, а тебе на хуй уже другая села и ты не знаешь, какова она, но приятно. Вот ты и сжимаешь прекрасные груди и фантазируешь, что тебя ебёт красавица. То же самое и с женщиной, которой вдруг кто-то стал лизать клитор, и она не знает, мужчина это или женщина, не говоря уже о том, как это лижущее выглядят, так как руки у неё заняты большим хуем, что делает для неё второстепенным тело, к которому это хуй приделан. Вот участники и ебут свои умозрительные мечты, будучи ебомы бог весть кем. Женщины на такую оргию приходят без косметики и с облегчением перестают думать и заботиться о своей внешности. Мужчины, одержимые женской красотой лица, освобождаются от своей мании и становятся истинными джентльменами, то есть ведут себя одинаково приветливо как с красавицей, так и с уродкой, ибо не видят, кто где.