Максимальная безопасность
Шрифт:
12. ПРИГОВОР
В среду с утра Джеймс держался тише воды ниже травы, не высовывал носа из своей комнаты и читал документы, собранные к операции. Его не переставала мучить совесть за вчерашние подвиги.
Ему полагалось прочесть правила поведения для заключенных в тюрьме «Аризона Макс», личные дела охранников, работавших в отделении для несовершеннолетних правонарушителей, и досье на всех двадцать девять юных преступников, содержащихся в общей камере вместе с Кертисом Оксфордом.
Джону удалось вычистить грязь из водостоков
Джеймс и Дэйв сидели рядом друг с другом возле неглубокой стороны бассейна. Лорин лежала в шезлонге чуть позади. Ей до смерти надоела повязка на ноге, она мечтательно глядела на прохладную воду и обмахивалась большой перистой веткой, сорванной с пальмы возле бассейна.
Дэйв посмотрел на Джеймса.
— Что-то ты сам не свой. Боишься?
— Немного, — признался Джеймс. — «Школа гладиаторов» — это звучит грозно.
Дэйв улыбнулся:
— У меня всегда накануне операции поджилки трясутся. Катался когда-нибудь на американских горках?
— Бывало.
— Операции — это как американские горки. Помнишь момент, когда подходишь к ним и лифт поднимает тебя наверх — звяк-звяк-звяк? А ты стоишь и думаешь: «Какая нелегкая меня сюда занесла?» Потом прокатишься, сойдешь на землю — и голова кружится. И ты готов бежать вприпрыжку и снова встать в конец очереди.
Джеймс кивнул:
— Когда я вернулся с последнего задания, мне сказали, что я несколько месяцев буду наверстывать школу. До чего же мне было тошно!
— Я представить себе не могу, как буду жить, когда покину «Херувим» и вернусь к нормальной жизни, — сказал Дэйв. — До чего же, наверное, скучно будет, когда в жизни не останется ничего, кроме школы, домашних заданий да нескольких приятелей.
— Прости, что я не притормозил, когда ты сказал. Я вел себя как последний болван.
Дэйв пожал плечами:
— По-моему, все мы время от времени делаем ошибки. Я в своей жизни тоже немало дров наломал.
— А какую самую большую глупость ты делал на задании?
— Хороший вопрос, — рассмеялся Дэйв. — Было дело. Помнишь, меня чуть не вышибли из «Херувима» после той операции с Дженет Бирн?
— За что?
Дэйв округло провел рукой над животом. Джеймс замолотил ногами по воде и покатился от хохота.
— Вот оно что, — рыдал он. — Да, Дженет — девочка что надо.
Мысль о том, что у Дэйва есть ребенок, была уморительна, но Джеймс смеялся скорее от облегчения — оттого, что Дэйв не держал на него зла из-за аварии.
—Знаете, это не смешно, -— сердито заявила Лорин, вдруг появившись из-за бассейна. — Дженет — моя учительница по испанскому. Она целыми днями плакала у себя в комнате, потому что не знала, что делать.
Но Джеймса разобрал
— Больно же! — взвыл Джеймс, отползая подальше от сестры к другому концу бассейна.
— Так тебе и надо, — воскликнула Лорин, отшвырнула ветку и в бешенстве зашагала к дому. — Оба вы — мужланы и свиньи.
Удостоверившись, что Лорин ушла насовсем, Джеймс вернулся и опять сел рядом с Дэйвом.
— Через несколько лет какой-нибудь бедолага втюрится в свою сестру, и ты будешь его жалеть от всей души.
— Угу, — кивнул Джеймс, потирая красный рубец на спине. — Все девчонки — чокнутые.
*
В четверг Лорин заявилась в комнату Джеймса в пять часов утра, уже одетая. Она потрепала брата по уху, чтобы разбудить.
— Джон сказал, пошевеливайся, лодырь несчастный.
Джеймс сел и почесал затылок. После аварии Лорин почти не разговаривала с ним, но тут склонилась и обняла, сцепив руки на его потной спине. У Джеймса сразу поднялось настроение.
— Чего это ты расчувствовалась? — усмехнулся он.
— Постарайся не делать глупостей, когда будешь на операции. Хоть ты и идиот, ты все-таки у меня единственный брат.
Джеймс рассмеялся. Палец Лорин скользнул по рубцу, оставшемуся на том месте, где она вчера его хлестнула, и девочка виновато всхлипнула.
— Я готовлю всем вкусный завтрак, — тихо сказала она.
Джеймс умылся, вышел на кухню — и разинул рот от изумления. Лорин с сосредоточенным видом положила на тарелку три идеально подрумяненных блинчика. На газовой плите шкварчала яичница с беконом.
— Помню, как ты стряпала, когда мама была жива, — сказал Джеймс. — Пригорелые ошметки на сковороде и кухня вверх дном. Когда ты научилась так здорово готовить?
— В лагере несколько раз ходила на занятия по кулинарии.
— Какая ты стала взрослая, — заметил Джеймс — Вечно удивляешь меня. Никогда не просишь помощи или совета, как раньше.
Лорин рассмеялась.
— Ты чего? — обиделся Джеймс.
— Ничего, — хихикнула Лорин. — Просто… — Она сдавленно фыркнула. — Спрашивать совета у тебя? Да ты кто у нас — само совершенство?
Джеймс был уязвлен.
— Я вполне взрослый, — заявил он.
— Как скажешь, братец, как скажешь, — хихикнула Лорин.
Джеймс не успел продолжить спор — к дому подкатил белый автомобиль.
Когда Марвин Теллер выбрался с водительского кресла и надел ковбойскую шляпу, просевшая машина, будто вздохнув от облегчения, приподнялась. Сегодня на Марвине были горчично-желтый костюм и белые кожаные ботинки.
Марвин подошел к багажнику, извлек оттуда два ярко-оранжевых комбинезона и закинул на плечо наручники с цепями. Джеймс с болью вернулся к реальности.
Все собрались за столом. Дэйв, Джон и Марвин восхваляли кулинарные способности Лорин и уписывали завтрак за обе щеки; но Джеймсу кусок не лез в горло.