Мальчик из Брюгге
Шрифт:
— Скончался? Нет, слава Богу. Правда, ему немного оставалось…
— Где я мог бы его найти?
Врач подошел к одному окну и показал на точку внизу:
— Он там… в саду. Это его первая прогулка. Свежий воздух пойдет ему на пользу. Он… надо же… любопытно… Он не один. Кто-то из родных, наверное. Я…
Он не закончил фразы. Идельсбад схватил Яна за руку, и они побежали к выходу из палаты. Де Смет изумленно смотрел им вслед, пока они не выскочили за порог.
— Быстрее! — крикнул португалец. — Быстрее!
Не обращая внимания на потревоженных их бегом больных, они бросились к широкой каменной лестнице и скатились по ней, перемахивая через несколько ступенек.
Дверь, выходившая в сад, была в самом конце коридора, который казался бесконечным. Они миновали его одним махом, расталкивая на ходу группы посетителей и чуть не опрокинув молодую женщину с младенцем. Идельсбад толкнул дверь и застыл на крыльце. Костер все еще сидел на скамье под деревом. Над ним склонился какой-то молодой человек.
В несколько прыжков португалец подбежал к ним. Без колебаний он бросился на незнакомца, кинул его наземь и крепко прижал плечи к траве.
Послышался испуганный голос Костера:
— Ах… ради Бога, что вы делаете?
Подбежал Ян и ответил:
— Не бойтесь, минхеер. Мы спасли вас.
— Спасли меня? От кого?
Ян показал на типа, лежащего на земле и почти задыхающегося под тяжестью португальца.
— Это же друг! Уильям Какстон!
Идельсбад повернул голову, но не ослабил давления.
— Что вы сказали?
— Повторяю: это мой друг. Отпустите его, прошу вас!
Идельсбад вынужден был освободить молодого человека. Тот поднялся, весь растрепанный, и стал отряхиваться и приводить в порядок свою одежду. Вид у него был возмущенный, раздосадованный, а рост его так контрастировал с ростом Идельсбада, что в другой ситуации эта сцена вызвала бы смех.
— Могли бы и извиниться, минхеер!
Идельсбад отделался неопределенным жестом, подошел к Лоренсу Костеру и произнес:
— Мне очень жаль.
— Но кто вы?
Нидерландца было не узнать. Клочки обгоревшей кожи свисали в разных местах его лица. Исчезли брови, ресницы, а губы походили на две тонкие морщинки, смешиваясь. с морщинками на лице.
— Этот человек спас вашу жизнь! — поспешил объяснить Ян. — Несколько дней назад. Когда вас хотели удавить.
Выражение лица Лоренса изменилось. Он схватил руку гиганта и с некоторым недоверием воскликнул:
— Вы? Так это были вы?
Идельсбад кивнул.
— Минхеер… Как мне отблагодарить вас?
— Рассказав мне о Петрусе Кристусе, — быстро предложил португалец.
Недоверчивость Лоренса сменилась испугом.
— Вы его знаете? Этого мошенника?
— Слышал о нем. И все услышанное — не в его пользу. Пожар… это он?
— Без сомнения!
— Как это произошло?
— К сожалению, я многого не помню. Помню только, что работал за своим столом, спиной к двери. Неожиданно я почувствовал страшную боль в затылке и тут же потерял сознание.
— Вы уверены, что это был Петрус? Насколько я понял, вы не видели нападавшего.
Лоренс протестующе выкрикнул:
— Нас ведь было двое! Никого, кроме нас. — Он показал на англичанина: — Мой друг Какстон незадолго до этого ушел.
Идельсбад повернулся к молодому человеку:
— Могу я спросить, что вы делаете в Брюгге, минхеер?
— Пытаюсь разбогатеть на торговле шерстью.
— Уильям — образованный человек, — посчитал нужным уточнить Костер. — Он тоже увлечен искусственным письмом.
Идельсбад продолжил:
— Насколько я понял, вы встречались с Петрусом Кристусом.
— Да. У Лоренса. Он представился художником.
— Скажем, он пытался им стать, — презрительно поправил нидерландец. И, вздохнув, произнес: — Подумать только, я предложил ему свою дружбу! Пустил в дом!
— Кстати, — спросил Идельсбад, — как вы познакомились?
— В Байеле, у его отца. Талантливый человек. Очень любезный, у нас было много общих интересов. На этом основании я и предложил Петрусу свой кров, когда тот выразил пожелание уехать в Брюгге.
Идельсбад немного подумал, потом поинтересовался:
— Вы не знаете, где он может быть сейчас? Я думаю, что после неудавшейся попытки он должен был спешно уехать из города.
— Возможно, вернулся к себе в Байель?
— Действительно, возможно. Но я в этом сомневаюсь. Он понимает, что это первое место, где его начнут искать. — Он настаивал: — Вы можете поподробнее описать его? Какую-нибудь характерную особенность? Случайно оброненное им слово, которое может навести нас на его след?
Лоренс огорченно развел руками:
— Ничего не могу сказать. Честное слово.
— Жаль.
Ян робко обратился к Идельсбаду:
— Как вы считаете, Петрус мог убить того человека на улице Слепого осла?
— Это невозможно. Ты сам сказал, что он был с Ван Эйком, когда ты вернулся домой. Не мог же он находиться в двух местах одновременно. Это заставляет думать, что Петрус работает не один.
— Вы, вероятно, правы. То же самое говорили и друзья моего отца, Робер Кампен и Рожье Ван дер Вейден. Последний даже сообщил, что получал угрожающие письма.