Мальчик из леса
Шрифт:
– И Наоми сказала бы так же?
Орен кивнул.
– Она не впервые пускается в бега. У ее отца три ареста за вождение в пьяном виде. Но смотри мне, это секрет.
– Есть признаки домашнего насилия?
– Нет. Думаю, дело не в этом. Скорее отец не уделяет ей внимания. Мать Наоми бросила их лет пять назад. Может, десять, не помню. Трудно сказать. Папаша работает в городе, допоздна. Думаю, просто замотался. Трудно растить девочку без матери.
– Ясно, – кивнула Хестер. – Спасибо, что рассказал.
– Ну,
У двери они встали лицом к лицу. Хестер почувствовала, как к щекам приливает кровь. Покраснела, значит. То есть возраст не помеха?
– Ну, не хочешь рассказать, что Мэтью говорил тебе про Наоми? – спросил Орен.
– Ничего не говорил.
– Хестер, прошу: давай сделаем вид, что я специально обученный полицейский и за спиной у меня сорок лет стажа. Ты ненароком заходишь ко мне в кабинет и наводишь справки о проблемной девочке, а эта девочка – как ни странно – одноклассница твоего внука. Видишь ли, в глубине души я детектив. Задаюсь вопросом: «С чего бы все это?» – и прихожу к выводу, что Мэтью тебе что-то рассказал.
Хестер хотела отвертеться, но поняла, что спорить бессмысленно.
– Только между нами. Мэтью попросил меня взять этот вопрос под личный контроль.
– Почему?
– Не знаю.
Орен ждал.
– Правда не знаю.
– Что ж, тогда ладно.
– По-моему, он за нее волнуется.
– Волнуется? В смысле?
– Говорю же, не знаю. Но если не возражаешь, я тоже слегка покопаюсь.
– Покопаешься? – Орен нахмурился. – Как это?
– Пожалуй, заеду к ней домой. Поговорю с отцом. Ты не против?
– Если даже и против, какая разница?
– Никакой. И я тоже не думаю, что дело серьезное.
– Однако?
– Однако Мэтью никогда ни о чем меня не просил. Понимаешь?
– По-моему, да, – сказал Орен. – Хорошо. Если что-нибудь выяснишь…
– Тут же позвоню, честное слово. – Хестер протянула ему свою визитку. – Здесь мой сотовый.
– Мой тебе нужен?
– Не понадобится.
Он не сводил глаз с визитки.
– Но ты же только что сказала, что позвонишь, разве нет?
Она почувствовала, как в груди бьется сердце. Возраст – странная штука. Когда сердце начинает так биться, кажется, что ты снова в школе, в выпускном классе.
– Орен?
– Что?
– Знаю, нам положено изображать современных людей. Равноправие и все такое.
– Точно.
– Но я все равно считаю: правильнее, когда не девушка звонит парню, а парень девушке.
– И так уж вышло, что теперь у меня есть твой номер. – Он по-прежнему держал в руке ее визитку.
– Мир тесен.
– Береги себя, Хестер.
– В общих чертах. – Тим передал листки Хестер. – Скоро будет остальное.
В багажнике был принтер, подключенный
Женщина старой закалки. Или просто старая.
– У тебя есть адрес Наоми Пайн? – спросила она.
– Есть.
– Далеко отсюда?
Тим сверился с навигатором:
– Две целых шесть десятых мили. Шесть минут.
– Поехали.
Пока Тим вел машину, Хестер бегло просмотрела записи. Наоми Пайн, шестнадцать лет. Родители в разводе. Отца зовут Бернард, мать – Пиа. У отца единоличная опека, что само по себе любопытно. По сути дела, мать отказалась от родительских прав. Мягко говоря, нестандартная ситуация.
Дом был не дом, а старая развалюха. Изначально краска была белой, теперь же стала желтоватой, а кое-где – бурой. Все окна были плотно зашторены или закрыты треснувшими ставнями.
– Что скажешь? – спросила Хестер.
Тим скорчил гримасу:
– Похоже на европейский «надежный дом», конспиративную квартиру. Или на пыточную для диссидентов.
– Жди здесь.
На подъездной дорожке стояла новенькая «Ауди А-6». Наверное, стоит подороже, чем эта халупа. По пути к двери Хестер рассмотрела здание получше. Когда-то это был дом в викторианском стиле, со сплошной верандой и резным карнизом, стареньким, но все равно красивым. Да, точно, такие дома еще называют «разукрашенными леди», хотя краски на этом экземпляре осталось немного и все «женское» очарование кануло в Лету. А может, его никогда и не было.
Хестер постучала в дверь. Тишина. Хестер постучала еще раз.
– Просто оставьте у двери, – сказал мужчина.
– Мистер Пайн?
– Я сейчас занят. Если нужно расписаться…
– Мистер Пайн, я не курьер.
– А кто вы?
Голос звучал невнятно. Мужчина по-прежнему не открывал дверь.
– Меня зовут Хестер Краймштейн.
– Как?
– Хестер… – Наконец дверь отворилась. – Мистер Пайн?
– Я вас знаю, – сказал мужчина.
– Нет, не знаете.
– Нет, знаю. Точно, видел по телевизору.
– Совершенно верно. Меня зовут Хестер Краймштейн.
– Ого! – Бернард Пайн щелкнул пальцами. Указал на нее. – Вы адвокат по уголовным делам. Вас показывают во всех новостях, верно?
– Верно.
– Так и знал. – Пайн отступил на полшага назад. Теперь он насторожился. – Погодите, что вам от меня нужно?
– Я по поводу вашей дочери. – Он чуть шире раскрыл глаза. – Наоми, – добавила Хестер.
– Я помню, как зовут мою дочь, – сказал он резче, чем хотелось бы. – Что вам нужно?