Мальчик, который видел демонов
Шрифт:
Аня подошла, присела на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне:
– Это сделал ты, Алекс? Или Руэн?
Руэн выглядел злым. Я вновь подумал о полицейском КПП.
– Мой папа сделал что-то очень, очень плохое, – медленно проговорил я, и лицо Ани изменилось, будто она увидела нечто, чего не замечала прежде.
– Твой папа причинял тебе боль, Алекс? – спросила она.
Я покачал головой.
– Он причинял боль твоей маме?
– Нет.
– Что же он сделал?
Мне вдруг стало стыдно, что противоречило здравому смыслу, поскольку моей вины не было. Но я все
– Может, тебе лучше рассказать, когда выспишься? – предложила она, и мне захотелось расцеловать ее, потому что я действительно очень устал, все тело болело, и разум словно затянуло густым туманом.
Я кивнул, лег и закрыл глаза. Убедившись, что они ушли, я спросил Руэна:
– Почему ты хотел, чтобы я им это сказал?
Он стоял у окна, спиной ко мне, словно кого-то высматривал. Не ответил, когда я повторил вопрос. Я начал злиться на него.
– Почему ты велел мне солгать?
Руэн повернулся, наклонился ко мне, едва не касаясь моего лица своим. Его дыхание заставило подумать о мясной лавке в жаркий день. Я отвернулся.
– Но ты сделал это сам, Алекс, – прошептал Руэн. И теперь он выглядел совсем не сердитым, казалось, жалел меня. – Бедный Алекс. – Руэн достал из кармана шарик для пинг-понга, принялся бросать в стену и ловить. – Ты этого не осознаешь?
– Не осознаю что?
– Что все это сделал ты?
– И как я это сделал? – спросил я, и слова болью отдавались в груди. – Как я мог поднять себя и бросить в комод?
– Разве ты не спал в это время?
– Я готовился к третьему акту…
Руэн перестал бросать шарик и склонил голову, будто только что сообразил, что к чему.
– Или тебе снилось, что ты готовишься к третьему акту?
В голове у меня уже все смешалось. Я очень хотел спать.
– Сейчас мне надо поспать, Руэн, – произнес я.
Он кивнул.
– Обещаю не рассказывать об этом твоей матери.
Я подумал: «Но мама даже не подозревает о твоем существовании», – но промолчал, потому что мне не хотелось, чтобы мама узнала о случившемся, если я действительно все это сделал. Она бы огорчилась. И меня радовало, что Руэн согласен со мной: это надо держать в секрете.
– Ты думаешь, у мамы все хорошо? – спросил я.
– Уверен. Хочешь, чтобы я убедился, что она в полном порядке?
Я кивнул и ощутил облегчение.
– Да, пожалуйста, очень хочу.
Руэн улыбнулся и перегнулся через меня.
– Могу я попросить тебя кое-что для меня сделать?
– Конечно.
– Я хочу, чтобы завтра утром ты задал Ане вопросы, которые я тебе продиктовал. Сделаешь это для меня, Алекс? Буду тебе очень признателен.
– Хорошо.
И после этого я уже ничего не помню, потому что заснул, и мне всю ночь снилась бабушка.
Глава 18
Вопросы Руэна
Аня
Последняя передряга с Алексом – шок, и это еще мягко сказано.
Я вернулась на свое место в Оперном театре, когда Алекс утешал Гамлета, огорченного поспешной женитьбой его овдовевшей матери и дяди. Я посмотрела на зрителей: многие сидели, наклонившись вперед, ловя каждое слово, произнесенное этим молодым актером. Я просто раздулась от гордости за Алекса.
Но в антракте что-то случилось. Когда занавес опустился и зрители поднимались со своих мест, я заметила Джо-Джо, торопливо пересекавшую зрительный зал. Она подала сигнал сотруднику, потом принялась оглядывать ряды, словно кого-то искала. Я помахала ей рукой, но она меня не заметила. Я наклонилась к Майклу, желая привлечь его внимание.
– Что-то случилось.
– В каком смысле? – Он проследил за моим взглядом.
Двое мальчишек в футболках с надписью «ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАЛАНТЛИВЫЕ ДЕТИ» бежали к двери, за которой скрылась Джо-Джо. Я уже направлялась к ней. Майкл последовал за мной.
Когда мы подошли к гримерной, Майкл протиснулся мимо застывшего на пороге сотрудника театра и увидел, в каком состоянии гримерная: по ней словно прошел тайфун. Бонни, девочка, игравшая Офелию, рассказала, что услышала громкий шум, доносившийся из гримерной. Когда вошла, заметила Алекса, впечатавшегося спиной в стену, а затем сползшего на пол. Несколько секунд он оставался без сознания. Бонни подумала, что он умер.
Я нашла Беверли, тетю Алекса, сообщила, что с ним произошел несчастный случай, хотя я до сих пор не понимаю, что именно случилось. «Скорая» уже увезла Алекса в больницу, сказал нам кто-то из членов труппы, хотя его больше занимал поиск актера на замену Алекса, чем мои вопросы. Беверли, Майкл и я поймали такси и поехали в больницу. Медсестра отвела нас в одну из палат детского отделения.
Выглядел Алекс ужасно, с налитыми кровью глазами, распухшим и посиневшим носом. Медсестра объяснила мне, что у него обширный синяк на пояснице, поскольку он с разбегу ударился о стену. Однако казалось невероятным, что это самоповреждение. Размеры синяка скорее указывали на то, что кто-то другой, габаритами значительно превосходящий Алекса, поднял его и швырнул в стену футов с десяти.
Видимо, так сказалось на нем перенапряжение, вызванное постановкой. Прочитав оригинал Шекспира и адаптацию Джо-Джо, я обратила внимание, что в отношениях Гамлета и отца подчеркивается чувство долга, необходимость отомстить за смерть отца. Мне необходимо побольше узнать об отношениях Алекса с отцом, поэтому придется выводить Алекса на этот разговор. Но, разумеется, надо подождать, пока он поправится.
Вернувшись домой, я не могла заснуть. Мы с Майклом ехали на такси, всю дорогу молчали. Я пыталась отыскать причины случившегося, исходя из того, что спусковым механизмом послужили заложенные в пьесе идеи. По правде говоря, уже сформулировала ответ, но, прежде всего, корила себя. Напрасно я разрешила Алексу участвовать в постановке. Я должна была осознать, что он может не выдержать колоссальной нагрузки, обрушившейся на него в столь сложный период его жизни. И мне следовало настоять на переводе Алекса в Макнайс-Хаус.