Мальчик – отец мужчины
Шрифт:
Типичные формы проявления агрессии имеют свои гендерно-возрастные особенности. В младшем подростковом возрасте у мальчиков преобладает физическая агрессия, тогда как девочки отдают предпочтение вербальной агрессии. В 12–13 лет самой выраженной формой агрессии у детей обоего пола становится негативизм, оппозиционная манера поведения, направленная против любого авторитета; второе место по частоте у мальчиков занимает физическая, а у девочек вербальная агрессия. У14-15-летних мальчиков лидируют негативизм и физическая агрессия, а у девочек – вербальная агрессия (Семенюк, 1996; Реан, 2003а. С. 286).
Исследования мальчишеской агрессивности высвечивают взаимосвязь психофизиологических и социокультурных аспектов маскулинности. На биологическом уровне агрессивность тесно связана с секрецией тестостерона, который стимулирует агрессивное поведение как у животных, так и у человека, причем у подростков и юношей от 13 до 20 лет уровень тестостерона и агрессия связаны значительно теснее, чем у мужчин старше 35 лет (Archer, 2004). О наличии такой связи говорит
Еще проблематичнее поведенческие корреляты тестостерона. У животных уровень тестостерона обычно повышается вместе со статусом или успехом в разрешении конфликтной ситуации. У людей все сложнее. Сравнение уровней тестостерона, агрессии и социального статуса 13-летних мальчиков, которых систематически обследовали на протяжении семи лет, показало, что он теснее связан с социальным статусом, чем с агрессией (Schaal et al., 1996). Психологи предлагали незнакомым сверстникам оценить по первому впечатлению степень «крутизны» и лидерских качеств мальчиков. Мальчики, которых их новые знакомые сочли «крутыми» и лидерами, действительно имели более высокий уровень тестостерона, но постоянные сверстники и учителя этих мальчиков не считали их физически агрессивными. Напротив, у мальчиков, которые выглядели «крутыми», но не лидерами, уровень тестостерона был не выше среднего, даже если соученики и учителя считали этих «крутых нелидеров» очень агрессивными. Это значит, что лидерство, агрессивность и те внешние признаки, по которым мальчики определяют то и другое, не совпадают, а их корреляции с уровнем тестостерона неоднозначны. Не вполне ясны и возрастные тенденции. Например, мальчики, которые были очень агрессивными между 6 и 12 годами, в 13 лет, вопреки ожиданиям, обнаружили более низкий уровень тестостерона, чем мальчики, которые в начальной школе дрались редко.
У 106 английских подростков, которые были объектом лонгитюдного исследования с 1983 по 1987 г., в период полового созревания все формы агрессивного поведения, кроме агрессивных импульсов, ослабели. Если в начале пубертата мальчики были агрессивнее девочек, то к концу его различия исчезли, и это привело ученых к заключению, что ни гендерный, ни пубертатный статус, ни гормоны сами по себе, по отдельности, подростковую агрессию не объясняют.
В большом 10-летнем лонгитюде в Северной Каролине (GreatSmokyMountainsStudy – GSMS), где 1 073 ребенка и их родители обследовались с 1992 по 2002 г., увеличение числа поведенческих расстройств у мальчиков с 9 до 15 лет проявилось прежде всего в усилении нефизического агрессивного поведения, которое коррелировало с увеличением свободного тестостерона и дружбой с девиантными сверстниками, тогда как связи тестостерона с физической агрессией не обнаружено. Хотя, в целом, высокий тестостерон связан с социальной доминантностью, у мальчиков, имеющих девиантных друзей, он коррелирует с симптомами неагрессивных поведенческих расстройств, а у мальчиков с недевиантными друзьями – с лидерством. Иначе говоря, важен социальный контекст: с кем обследуемые мальчики дружат (Roweetal., 2004).
Другой лонгитюд (179 мальчиков обследовали с 12 до 22 лет) показал, что высокий тестостерон положительно коррелирует с социальным влиянием и с одобрением агрессивного/антисоциального поведения, причем это связь опосредствована темпом полового созревания, но ключевым фактором и здесь является наличие в подростковом возрасте контактов с девиантными сверстниками (Reynoldsetal., 2007).
В рамках большого нидерландского лонгитюда (1 160 подростков) у 96 мальчиков с 12 лет до 21 года регулярно брали пробы тестостерона и оценивали социальное поведение. Результаты оказались противоречивыми: мальчики с криминальным опытом имели в 16 лет более высокий уровень тестостерона, чем остальные, подтверждая наличие связи между тестостероном, агрессией и правонарушениями, но в целом по выборке период драматического роста тестостерона сопровождался снижением агрессивного и противоправного поведения (VanBokhovenetal., 2006).
Короче говоря, связь между тестостероном, агрессией и доминантностью неоднозначна. Повышение тестостерона чаще коррелирует у мальчиков не с агрессивностью, а с одержанной победой и связанным с нею ростом уверенности в себе (то же самое установлено в экспериментах с животными). После соревнований по дзюдо и по некоторым чисто интеллектуальным соревнованиям тестостерон заметно повышался у победителей, а у проигравших оставался таким же, что и до соревнования. В серии из двух экспериментов (McCaul et al., 1992) юноши-студенты колледжа в зависимости от успеха в игре, результаты которой были чисто случайными (подбрасывание монеты), могли выиграть или проиграть по пять долларов. В обоих экспериментах настроение у победителей становилось лучше, чем у проигравших и у тех, кто в соревновании не участвовал. Уровень тестостерона у победителей также был существенно выше, чем у проигравших, однако уровень кортизола (гормон, связанный со стрессом и возбуждением) у обеих
Интересны данные о связи пренатального тестостерона и финансовых рисков (Coates, Gurnell, Rustichini, 2009; Stein, 2009). Хотя биржевая игра выглядит делом строгого расчета, в действительности брокеры вынуждены принимать ответственные решения в спешке, и эти решения во многом зависят от их эмоционального настроя, связанного с секрецией тестостерона. Изучив поведение 17 молодых брокеров, кембриджские нейрофизиологи нашли, что больше всего денег эти брокеры делали в такие дни, когда уровень тестостерона у них был особенно высок. Но насколько стабильна такая связь? Чтобы ответить на этот вопрос, ученые замерили пальцевый индекс 44 лондонских брокеров, участников самых «шумных» и «быстрых» торгов, и сравнили их доходы за 20 месяцев, с 2004 по 2007 г. Оказалось, что мужчины, которые в зародышевой фазе развития подверглись самому сильному воздействию тестостерона, заработали в 6 раз больше тех, у кого это воздействие было минимальным. Таким образом, избыток пренатального тестостерона не только предрасполагает взрослых молодых мужчин к принятию риска, но и улучшает их способность принимать быстрые решения. Однако это вовсе не значит, что они будут успешными всегда и во всем. В тех сферах деятельности, где важна не столько быстрота реакции, сколько тщательное обдумывание, такие мужчины могут оказаться уязвимыми, а в периоды финансовых кризисов – нести наибольшие потери.
Как и эволюционная психология, экспериментальные исследования современных детей показывают, что мальчишеская агрессивность – не только индивидуальный, но и групповой, социально-психологический феномен. Отождествление маскулинности с доминированием и агрессией присуще любой мальчишеской субкультуре. Иерархии, основанные не столько на разнице в физической силе, сколько на драчливости (желание и готовность драться), существуют уже у 6-летних мальчиков, эта тенденция зафиксирована не только у европейцев, но и в Эфиопии, у индейцев хопи, японцев и др. Половое созревание лишь усиливает уже существующий между мальчиками дух соперничества. Но поскольку мотивы этого соперничества могут быть разными, обсуждать его возрастные пики без серьезных лонгитюдных и сравнительных данных бессмысленно.
Представления мальчиков о маскулинности как о доминантности с возрастом корректируются и усложняются. Обычно они ассоциируются с определенным телесным образом, соединяющим «крутизну» (toughness), физическую привлекательность, атлетизм, физическую силу и раннее половое созревание. Эти ценности отличаются удивительной стабильностью от 6 до 16–17 лет и практически одинаковы в разных культурах. Русское слово «крутизна» более или менее эквивалентно английским cool и tough (слово «кул» вошло в русский молодежный сленг), но здесь есть важные смысловые оттенки. Cool означает, прежде всего, абсолютную невозмутимость, решительность и хладнокровие, которое ничем не перешибешь («холодный как огурец»). Tough– не просто самодостаточность, но и сила, жесткость и грубость (американское tough значит опасный хулиган, бандит). Это как бы разные оттенки или типы маскулинности.
Более агрессивным мальчикам легче завоевать господствующее положение в иерархической структуре мальчишеской группы, потому что их облик и поведение соответствуют нормативному канону «гегемонной маскулинности», который предъявляется остальным в качестве нормы. Нравится это им самим или нет, мальчики учат друг друга драться, быть «крутыми» и не допускать «нежностей телячьих». Они значительно чаще девочек бывают как агентами (субъектами) насилия, так и, за исключением сексуального насилия, его объектами (жертвами). Об этом говорит не только педагогическая, но и криминальная статистика. Например, в США мальчики в 4 раза чаще девочек вовлекаются в драки, вдвое чаще совершают насильственные преступления и т. д. Среди опрошенных обычных московских школьников 7, 9 и 11-х классов в последние два месяца участвовали в драках 43,4 % мальчиков, не участвовали 31,2 %, вообще не дерутся 25,3 % (у девочек соответствующие цифры 14,3, 24,9 и 60,8 %). Среднее количество драк в течение 3 месяцев на каждого мальчика 483, а на девочку 170(Собкинидр., 2005).
Но здесь есть важные смысловые нюансы. «Драться», «бить» и «избивать» – совсем не одно и то же. Драка – «нормальный» способ выяснения отношений между равными, «бьют» слабых и зависимых, а «избивают» чужаков и нелюбимых.
Внутригрупповое неравенство и межгрупповое соперничество усугубляются макросоциальными факторами. В бедной и социально неблагополучной среде насилие – необходимое средство выживания. Формированию хронической агрессивности способствуют также неблагоприятные семейные условия: отсутствие материнского тепла, отрицательная оценка ребенка родителями, завышенные или непоследовательные дисциплинарные требования и особенно телесные наказания. В частности, недавний метаанализ показал последовательную корреляцию между телесными наказаниями и агрессивным поведением ребенка (Gershoff, 2002).