Мальчик со шпагой (сборник)
Шрифт:
– Да ну… – отмахнулся Серёжа. – Просто ей кажется, что я слишком часто в разные истории встреваю.
– Не в разные, а в одинаковые. В скандальные, – уточнила Наташа.
– И про меня это тоже говорят, – печально признался Данилка. – А мы при чем? Это истории виноваты, раз случаются. Да, Серёжа?
– Вот именно, – сказал Серёжа, благодарный Данилке за такую здравую и четкую мысль.
Генка хихикнул.
– Самое смешное знаете что? Татьяна Михайловна боится, что Серёжка из-за той драки с Гавриком начнет зазнаваться. Я, мол, герой, бандита задержал, в газете писали…
– Зазнаешься тут при
– Это кто же тебя так? – поинтересовался Олег.
Ответила Наташа:
– Все она же, Нелюшка. Недавно решила Стаське Грачёву двойку по поведению поставить за то, что он не захотел после уроков с классом в кино идти. Мы с Серёжей заступились. А она и на нас и на него разозлилась, говорит, что он ябедничает на учительницу.
– Стаська и не ябедничал, мы случайно узнали, – сказал Серёжа. – Он теперь вообще ни на кого не жалуется. Если обижают, молчит или сам отбивается. И отца почти не боится.
– Только слишком злой стал, – вздохнула Наташа. – И с Нелюшкой его никак мир не берет.
– С учителями кому как повезет, – рассудительно заметил Данилка.
– У меня классная руководительница была отличная, мы все ей до сих пор письма пишем, – задумчиво сказал Олег. – Лидия Григорьевна, физик… Один только был у нее недостаток: считала, что я обязательно должен стать инженером. Даже заболела, когда я не поступил в политехнический институт, срезался по математике.
Наташа посмотрела на Олега почти обиженно:
– Ты разве не сразу пошел в педагогический?
Олег усмехнулся, оглядел собравшихся в кружок ребят.
– Братцы, да я же почти старик. Я в жизни многое успел.
– Очень ты похож на старика, – язвительно заметила Наташа.
Олег сказал:
– Не попал я в инженеры. Пошел работать на электростанцию, а осенью взяли в армию. Стал проситься на флот. Умолял, чуть не плакал. Майор даже разозлился и говорит: "Дурак, в армии два года служат, а на флоте – три". А я в ответ: "Может, я на всю жизнь там останусь, что мне три года!" Уговорил. Приехали мы на Север, а там еще одна медкомиссия. Мне – по шапке: нельзя на корабль, здоровье не то. Я опять чуть не в голос: "Оставьте хоть на берегу, только у моря!.."
– Оставили? – напряженным шепотом спросил Митя. Он будто приключенческий роман слушал: ведь море же!
– Оставили… Форма морская, а служба почти штатская. В команде при местном Доме офицеров. Увидели, что рисую прилично, сделали художником-оформителем… Работы, конечно, хватало, но все же не то, что на кораблях. Свободного времени порядочно оставалось, особенно когда втянулся… При Доме офицеров кое-какие кружки и секции работали, была и секция фехтования. Капитан-лейтенант Гранитин тренировал, по прозвищу Капитан Грант. Сердитый на вид мужчина, крикливый, но учил здорово. Увидел, что я приглядываюсь к их занятиям, и забрал к себе. "Я, – говорит, – из тебя сделаю мастера". Ну, мастера не сделал, а второй разряд я получил. Поехал потом в Севастополь на спартакиаду флотов. Там дотянул до первого разряда… А когда вернулся, увидел двух хороших людей – Федю и Ромку…
– Что за люди? – ревниво спросил Данилка.
– Очень замечательные люди. Тому и другому было тогда по одиннадцати лет. Начали они заглядывать к нам в Дом офицеров каждый день, смотрят на рапиры и вздыхают. Ну, стал я их учить потихоньку, пока нашего Капитана Гранта нет поблизости. Он посторонних не терпел. Узнал про это начальник Дома офицеров, приказал явиться и давай делать накачку: не положено, мол. "Безобразие!" – говорит. Я не выдержал и начал с начальством пререкаться: "Даже для офицерских жен кружки есть, а ребятам куда деваться?" Начальник был умный мужчина. Поглядел на меня другими глазами и повторяет: "Я и говорю – безобразие! В поселке вон сколько ребятишек, а вы только с двумя занимаетесь. Набирайте команду, а я доложу начальству…"
Олег вдруг замолчал и стал смотреть в темное окно. А там ничего не было видно, только лампочка отражалась да огненные Данилкины вихры.
– Набрал команду? – спросил Серёжа.
– Набрал… Когда демобилизовался, они – в слезы. А я… В общем, тоже не сладко. А не уезжать нельзя – учиться надо. Хорошо хоть, что замена для меня нашлась, девятиклассник из местной школы. И Гранитин обещал помочь… Ну вот. А как приехал домой, пошел в интернат работать. Это в Красном Береге, у меня там родители живут. Старшим вожатым стал. Это мне ребята из горкома комсомола посоветовали… А потом в институт поступил, на заочное…
– Когда ты все успел? – спросила Наташа. – На флоте, в интернате, в Артеке, у нас…
– Успел. Служил два года, потому что на берегу. В интернате тоже два года… Это, братцы, самое лучшее, что у меня в жизни было, честное слово…
– Лучше, чем в Артеке? – недоверчиво спросил Митя. Он, конечно, не верил, что где-то может быть лучше, чем у моря.
– Угу, – ласково сказал Олег и даже зажмурился. – Такие ребята… Мы с ними театр устроили. В походы по реке ходили… Я бы в Артек и не уехал…
– А почему уехал? – не утерпела, полюбопытствовала Наташа.
Олег раскрыл глаза и по очереди посмотрел на каждого.
– Так… Так получилось, братцы. Не поладил с начальством. Был сначала отличный директор, да ушел на пенсию. Пришла на его место одна тетя. Вроде той, что сегодня у нас была. Не по внешности, а по сути своей такая. Непрошибаемая. Театр заставила прикрыть: от учебы отвлекает. Походы запретила. "Вам, – говорит, – игрушки, а мне отвечать. Главная задача школы, – говорит, – хорошая учеба и отличное поведение". Я ей пытался вдолбить, что хорошие оценки и поведение могут быть у людей, когда у них жизнь интересная… Я молод был и… в общем, прямолинеен. А она – как скала. Вот и не договорились… А как раз вожатых в Артек приглашали…
– Грустные какие-то истории, – настороженно сказал Кузнечик. – Все прощаешься и прощаешься. Ты, Олег, только не вздумай с нами прощаться.
– А то ты интернат уже не первый раз вспоминаешь, – подозрительно сказала Наташа.
Олег улыбнулся:
– "Сто ночей не усну, буду думать все о нем…"
– А о нас? – обиженно спросил Данилка.
Олег встряхнулся, встал и весело ответил:
– Это само собой.
Он схватил капитана Вострецова под мышки и на весу повернул его носом к часам.