Мальчик-убийца
Шрифт:
С места поднялся тот самый франт в югославском костюме.
— Что у тебя, Сергей? — вопросительно посмотрел на наго Шардин.
— Я, товарищ майор, работал по линии, так сказать, творческой — в свободном поиске. И вынужден Вам доложить, что кроме спортивных способностей у этого чудо-мальчика есть еще выдающиеся способности к философии, а также к истории и литературе. Я говорил с его учителями, с директором школы, а главное — с его товарищами, с одноклассниками. Все они восхищаются Зверевым, правда, по разным причинам. И одноклассники утверждают, что Зверев этот — местная школьная звезда. Не проходит урока, чтобы
— Он что — еще и гипнотизер? Вот же ж на нашу голову свалилось… — это уже не выдержал начальник райотдела Шарапа.
— Я не совсем точно выразился. Он, скорее, подчинял всех своему обаянию и эрудиции, которая у него, как для 12-летнего советского школьника весьма обширная. Он с ходу шпарит не только учебники истории или литературы целыми страницами — он выдает много внеклассного чтения, например, стихи поэтов, которые в школе вообще не проходят. А также исторические факты, которыми на сегодня владеют только специально изучающие эти факты научные работники, причем, не ниже кандидатов исторических наук.
— Так. Спортсмен-вундеркинд-убийца… Киборг какой-то! — подвел итог Шардин.
— Нет, не киборг. У меня есть одна рабочая версия, — улыбнулся Сергей.
Нехорошо так улыбнулся…
Глава пятая
Гений самбо
Макс понимал, что жить, как раньше, после того, что случилось в сберкассе, он не сможет. И поэтому, написав пояснительную записку максимально нейтрально в стиле «шел-упал-споткнулся-очнулся-гипс», как только за ним примчалась встревоженная мама, сразу же уехал домой. При этом постаравшись на словах ничего не объяснять дотошному оперу, который сразу же попытался к прицепиться к пионеру. Но тут уж Татьяна Прокофьевна не дала сынулю в обиду — законы она знала, а когда убедилась, что сын ничего не натворил и даже наоборот — помог родной милиции, сразу стала «качать права».
— Вы не имеете права допрашивать несовершеннолетнего. За него на все вопросы отвечу я! Он еще ребенок! — зычно отшила она милицейского майора.
У Красножона хватило ума не рассказывать воинственной мамаше, что ее ребеночек два часа назад голыми руками убил одного и покалечил второго бандита, у которых были не бирюльки в руках, а нож и пистолет. И что ее ребенок мог схлопотать пулю в голову и лежал бы сейчас в морге, если бы…
А вот про это «если бы» опер тем более не собирался рассказывать мамаше. Он тогда сразу понял, чем пахнет это дело. Точнее, воняет. Поэтому Макс был отпущен на все четыре стороны, а мама его оставила все свои координаты — домашний и рабочий телефоны — у майора. Хотя на работу ей позвонить не мог даже милиционер — только на проходную, где его бы переключили на внутренний коммутатор. Секретный завод все же…
Но и сам Зверев толком маме ничего не объяснил, сказал только, что помог задержать преступников, которые пытались ограбить сберкассу по пьяни, позвонил, мол, в милицию… Та поохала, поквохтала, но сына похвалила, поступок одобрила и всячески потом им гордилась. И все ждала, когда его позовут за наградой…
Ну, да, найдет еще «героя» «награда»…
Одним словом, Максим понял, что уже «засветился». Причем, «засветился» гораздо серьезнее, нежели на всех этих соревнованиях. Ну, соревнования по боксу — то была просто проба пера. Только теперь надо показывать себя во всей красе и со всех сторон. Чтобы потом, когда Комитет возьмет в оборот — в чем Зверев не сомневался ни секунды — выложить комитетчикам всю объективную картину. Потому что спортивные умения — это как бы результат удара по башке, просто начнут изучать и так далее. А вот когда он предъявит им не отдельные осколки мозаики, а целую, точнее, цельную картину совершенно другого мироздания… когда начнет предъявлять факты…
«Впрочем, для начала им хватит и моей спецподготовки», — подумал Макс про себя.
Именно про себя.
С себя и надо начинать!
И он начал.
Для начала походил немного на бокс. И хотя после того памятного выступления в ДМетИ он уже стал как бы местной боксерской знаменитостью, ему все равно пришлось, что называется, завоевать свое место под солнцем. Ну, и доказать многим «фомам неверующим», что он по классу самый сильный не только в секции, но и, возможно, во всем городе. А то и в целом Союзе. В своем возрасте и весовой категории, конечно.
Для начала таки пришлось схлестнуться со старшими. И первым «напросился» тот самый Леня по кличке «Мамонт», который так возмущался, когда Зверь уделал брата Сявы Коромыслова. К удивлению Максима, тренер Василенко не возражал, когда Макс попросил разрешения «размяться» со старшей группой.
— Только сильно никого не роняй, они мне еще на республиканских нужны, так что ты нежно с ними, без нокаутов, — попросил он мальчика, пряча улыбку.
— Какой нокаут? Я их поглажу немного, — улыбнулся в ответ Зверь.
— Я щас так тебя сам поглажу — костей не соберешь, — прорычал взбешенный Мамонт, который в нетерпении уже приплясывал на ринге.
Но его ярость, казалось, была в этот день направлена против него самого.
Вы когда-нибудь наблюдали бой тяжеловеса и легковеса? Один большой, сильный, тяжелый, если попадет — то капут. Но это — если попадет! Потому что «мухач» обычно очень юркий, увертливый, быстрый, легкий, в него попасть трудно. Особенно, если его соперник прилично отстает в скорости.
В боксе для такого поединка есть еще одно спасение — правила. Если не успеваешь уйти от удара, можно сразу входить в клинч — то есть, грубо говоря, повисать на своем противнике. Пока судья не скомандует «брэк» и не разведет боксеров. Макс порой специально тупо повисал на Мамонте, стараясь всем весом своим пригнуть того к настилу ринга. Как все перекачанные «бычки», Леня уже к концу второго раунда заметно выдохся, заманавшись бегать по рингу за шустрым новичком-вундеркиндом. А если учесть, что тот регулярно обрабатывал сопернику корпус и пару раз весьма чувствительно «достал» печень, то Мамонт уже начал понимать, что попал не в свою игру.
В третьем раунде Зверь перестал играть в кошки-мышки, и пошел в атаку. Но не в лоб, а со своими финтами и обманками. Пойдя как бы под дальнюю правую руку Мамонта, практически подставив свою голову под удар, как только этот удар вылетел, моментально зашагнул сопернику за спину, немного толкнув в спину перчатками. И когда тот, уже окончательно взбешенный, повернулся, чтобы наказать наглеца, Макс, в свою очередь провернувшись на 360 градусов, влупил по пузу Мамонта хороший апперкот, снизу-вверх, по классике. Тот спустился на помост ринга, как порванная камера велосипеда…