Мальчики из Фоллз
Шрифт:
Правда, когда мы приходим в себя после оргазмов, меня радует его контроль. Ему не нужно, чтобы его первый раз произошел вот так.
– Нет, э-м… – Хоук скатывается с меня и ложится на спину. – Возможно, дело в истории? Не знаю. Она помогла мне не зациклиться на своих мыслях. Было хорошо. – Затем он бросает взгляд в мою сторону. – Ты в порядке?
С легкой улыбкой киваю.
– Que cuerpazo te cargas [11] .
Но я не говорю это по-английски, потому что ему
11
Какое у тебя прекрасное тело (исп.).
Едва в состоянии двигаться от усталости, медленно переворачиваюсь. Пот покрывает мой живот.
Пресс Хоука напрягается, пока он смотрит на мое тело, потом садится и ведет рукой вниз по моему животу к…
– Там все гладко. – Его прикосновения такие нежные. Немного смущаясь, хочу отвернуться. – Ты всегда так делаешь?
– Дилан помогла мне сегодня кое с чем, – отвечаю, чуть не рассмеявшись.
Брови Хоука взмывают вверх. Удивительно, как его страсть сменилась суровостью меньше чем за секунду.
– Не сердись. Просто я хотела… – Я отворачиваюсь. – Ты сказал, что хочешь увидеть, и я…
– Ты сделала это ради меня?
– Нет, – говорю, приняв сидячее положение. – Мне хотелось лучше тебя почувствовать. Только и всего.
Я пытаюсь прикрыться, но он продолжает трогать меня; его пальцы скользят по моим складкам, внутренней поверхности бедер, отчего мои соски опять напрягаются.
Это хорошее оправдание, даже если оно не является правдой. Теперь моя чувствительность обострилась.
Однако я не могу остаться здесь. Мне нельзя привязываться к нему.
Слезаю с кровати и одеваюсь, а Хоук смотрит на меня.
– Не запирай свою дверь ночью, – тихо просит он. – На случай, если я захочу попробовать на вкус то, чего касались мои пальцы.
Желудок куда-то проваливается при мысли о ласках его языка, но я беру себя в руки и натягиваю джинсы.
– Маленькими шажками, Хоук. Ты еще не целовал меня сюда.
Игриво ухмыляясь, прикрываю сиськи руками и пританцовываю.
Он не улыбается. Поднявшись, Трент приближается к краю кровати, обхватывает ладонями мои щеки.
– А еще я не целовал тебя сюда. – Он проводит большим пальцем по моим губам.
Я смотрю на него. Мое сердце бьется так сильно, что гул отдается в ушах.
Ох. Он об этом.
Не уверена, что Хоук предпринимал попытки меня поцеловать, хотя я тоже не пыталась. Думаю, мы оба знаем почему. Этот пункт не входил в наше взаимное соглашение о «занятиях петтингом с целью доставить друг другу удовольствие и отвлечься».
Впрочем, он не настаивает. Отстранившись, Хоук скатывается с другой стороны кровати, подхватывает свое полотенце и чистую одежду.
Я надеваю одну из его футболок.
– Он прятался за зеркалом,
Трент останавливается, глядя на меня.
– Он не умер, – уточняю я. – Чувак, который был одержим Уинслет и убедил друзей отомстить.
В конце концов, это городская легенда. В них всегда есть подвох.
Хоук лишь пожимает плечами.
– Некоторые так считают. Другие думают, что это он ее трахнул.
Мои глаза округляются. Об этом я не подумала. Если они были в масках, наподобие тех, какие носят воры и преступники, девушка бы их не различила.
Трент вздыхает.
– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, кто из них поимел ее той ночью, а кто наблюдал.
Но одно нам известно точно. Если он не умер и его друг не убил Уинслет, то история на этом не закончилась.
В ту ночь Хоук не пришел ко мне в комнату, зато на следующий день не отходил от меня ни на минуту.
– Здесь ты будешь в безопасности. – Он глушит двигатель, и мы слезаем с мотоцикла. – Можешь прогуляться, если хочешь, только не снимай шапку и лицом особо не свети. – Парень говорит очень медленно, словно мне пять лет. – Я позвоню, когда закончу.
Я киваю. Уголки его губ приподнимаются в улыбке. Развернувшись, он направляется к административному зданию.
По крайней мере, Хоук сказал, что оно так называется.
В колледже скоро начнутся занятия. Ему нужно встретиться с куратором – он склонялся к тому, чтобы эту встречу пропустить, – но нам пришлось выбраться из башни. Сегодня утром тишина казалась неловкой после вчерашнего.
Хоук что, раньше ни с кем не обжимался? Возможно, все зашло слишком далеко. Хотя сомневаюсь, что мне стоит спрашивать. То есть мы же не можем вернуть все назад.
И что Хоук имел в виду, сказав: «Ты там не одна, знаешь?» Сначала я посчитала это шуткой, однако после той истории не знаю, что и думать. Телефонам больше двадцати лет. «Ривертаун» или «Глазурь» вполне могли быть жилыми домами в те времена. А девушка могла подрабатывать няней в семье, жившей там. Все равно остается уйма вопросов. Являлось ли убежище частью дома или хозяева не знали о его существовании? Если они не знали, то откуда тогда узнали мальчики из Уэстона?
Почему оно называется Карнавальной башней? Если эти люди до сих пор живы, то им всего лишь под или слегка за сорок. Неужели они все еще где-то рядом? Думают ли они, что башня по-прежнему принадлежит им?
Блондинка с той фотографии на стене в тоннеле – это Уинслет?
Для чего Хоуку все эти загадки?
Я ступаю на газон; летний ветерок шелестит листьями, несколько групп студентов греются на солнце, лежа на земле.
Может, Хоук жалеет, что вчера с ним была я. Может, поэтому история ему понравилась и помогла. Потому что Уинслет неприкасаемая. Ему можно боготворить девушку, потому что он никогда ее не добьется, и эту цель не придется достигать.