Мальчики-охотники за удачей на Юкатане
Шрифт:
Нас, то есть Арчи, Джо и меня, очень интересовали эти два необычных персонажа, и мы часто говорили о них друг с другом. Мы давно дружили и понимали друг друга с полуслова. Нам всем нравился Пол Аллертон, в его личности было что-то притягательное. Что касается индейца Чаки, то он нас не отталкивал, а скорее интересовал и привлекал. Однажды вечером Бри, с которым мы благодаря долгому знакомству разговаривали очень откровенно, сказал мне:
– Этот майя не обычный индеец, Сэм, поверь мне на слово. Он говорит, что его страна Юкатан, и это для меня ничего не значит, потому что я никогда там не был. Но народ Чаки хорошие люди, и
– Он служил во флоте, Бри.
– Это не в счет. Ты знаешь, о чем я говорю.
Вечером на третий день после выхода из Магдалены мы, как всегда, собрались на палубе и разговаривали, когда лейтенант Аллертон подошел к нам и сказал:
– Я хотел бы конфиденциально поговорить с тем, кто здесь командует. Чужаку трудно определить, кто это, поскольку вы все как будто одинаково заинтересованы в успехе «Чайки». Но, конечно, кто-то определяет вашу политику и принимает решения, именно к этому человеку я хочу обратиться.
Эта речь несколько удивила нас. Дядя Набот извлек изо рта трубку и ответил:
– Мы все в определенном смысле партнеры, сэр, и много раз вместе были и в добре, и в зле; мы доверяем друг другу как верным и испытанным товарищам. Насколько я знаю, у нас нет тайн друг от друга, и, если вы с кем-то поговорите, этот человек тут же соберет остальных и поделится с нами. Поэтому, если вы хотите поговорить о «Чайке», или о делах, или еще о чем-нибудь, говорите сейчас, и мы вас внимательно выслушаем.
Аллертон серьезно выслушал его речь и вначале как будто не решался говорить. Я видел, как он взглянул на Чаку, и тот ответил величественным кивком. Тогда лейтенант сел в центре нашей группы и сказал:
– Благодарю вас, джентльмены, за доброту. Кажется, я уже и так использовал ваше участие и внимание, но прошу оказать мне еще одну услугу.
– Говорите, сэр, – сказал мой отец, одобрительно кивнув.
– Насколько я понял, – продолжал лейтенант спокойно, – ваш корабль в данный момент не арендован. Вы направляетесь в Гавану, где намерены заключить выгодный контракт на перевозку из этого порта в Ки Уэст товаров, в основном табачных листьев.
– Правильно, сэр, – сказал дядя Набот.
– В таком случае нет никакого вреда в том, что я сделаю вам деловое предложение. Я хочу, чтобы вы высадили меня на восточном побережье Юкатана в малоизвестном месте, которое редко посещается кораблями. Вам придется отклониться от курса всего на несколько сотен миль.
Несколько мгновений все молчали. Потом капитан Стил сказал:
– Такое плавание, мистер Аллертон, требует определенных затрат с нашей стороны. Но мы свободны, время у нас есть, и у нас достаточно угля и припасов. Вопрос в том, сколько вы готовы заплатить за эту услугу.
На щеках Аллертона появилась легкая краска.
– К несчастью, сэр, – ответил он, – у меня очень мало денег.
У него был такой удрученный вид, что мне стало его жалко, а Джо быстро повернулся и сказал:
– Это неприятно, сэр, но у меня есть некоторые средства, которые мне сейчас не нужны. Если позволите дать вам взаймы, сколько нужно, я буду рад оказать вам услугу.
– Или, – беззаботно добавил дядя Набот, – вы можете заплатить нам позже, когда будет такая возможность.
Аллертон осмотрелся, встречая только сочувственные лица, и улыбнулся.
– Это не деловой разговор, совсем нет! – сказал он. – Я не собирался просить вашей финансовой помощи, джентльмены.
– Каковы ваши намерения, мистер Аллертон? – спросил я.
Он не стал сразу отвечать на этот прямой вопрос, очевидно, обдумывая свои слова. Потом сказал следующее:
– Попав на борт, я почувствовал, что нахожусь среди друзей или по крайней мере родственных душ. Я собираюсь участвовать в самом донкихотском приключении, джентльмены, и все больше и больше понимаю: чтобы совершить задуманное, мне понадобится помощь – помощь того редкого и практичного вида, которую вы сможете мне оказать. Но чтобы вы полностью поняли меня и мое предложение, я должен подробно рассказать вам свою историю. Если вы любезно разрешите, я начну немедленно.
Это начинало звучать все интересней, особенно в ушах нас троих, любителей приключений. Думаю, он видел желание в наших глазах, но выжидающе посмотрел на капитана Стила, который сказал:
– Говорите, мистер Аллертон.
И Аллертон заговорил, тщательно выбирая слова и стараясь сделать рассказ как можно короче.
– Мой дом в небольшом городе штата Нью-Гэмпшир, где моя семья в течение многих поколений была самой значительной и влиятельной. Я родился в той же комнате – думаю, на той же кровати, – что мой отец и дед. У нас была большая ферма, или поместье, и отличная старая усадьба, которая была и до сих пор является гордостью округа. До последнего времени мы считались состоятельной семьей, но мой бедный отец приобрел склонность к спекулятивным операциям, которые быстро его разорили. После его смерти – я тогда был еще кадетом в Аннаполисе – выяснилось, что земля и унаследованные им средства исчезли; осталась только усадьба и несколько акров прилегающей к ней земли.
Моя мама и две незамужние сестры, одна беспомощный инвалид и обе намного старше меня, оказались без средств к существованию. В этом трудном положении один старый юрист – друг семьи, но, как мне кажется, не обладающий деловым чутьем, – посоветовал моей матери заложить усадьбу и использовать полученные средства на жизнь. Казалось, это выход, потому что три одинокие женщины не способны зарабатывать на жизнь по-другому.
Когда средства от заклада были истрачены, усадьбу заложили вторично, потом еще раз, и, хоть жили они просто и экономно, за двенадцать лет усадьба настолько обросла закладами, что почти потеряла номинальную стоимость. Из зарплаты второго лейтенанта мало что можно сэкономить, но я умудрялся немного посылать домой, однако это только отодвигало неизбежный кризис. Дядя Саймон, когда вспоминал о моей маме и сестрах и когда у него были деньги, был бессилен помочь; в финансовом отношении он очень непрактичный человек, а на его изобретения нужны такие большие средства, что он беден почти так же, как я. Он очень неразумно отказывается от коммерческого использования своих изобретений.
Естественно, условия дома становились все тяжелее, и наконец человек, владеющий закладными, известил мою мать, что в следующий раз, примерно через четыре месяца, лишит ее права выкупа. Таково положение у меня дома, и можете себе представить, мои друзья, каким это делает меня несчастным. По мере того как приближалась печальная кульминация, я отчаянно пытался найти средства, чтобы помочь семье. Я думал об этом днем и ночью. И Чака предложил один способ. Вероятно, это отчаянное предприятие, но это шанс, и я решил использовать его.