Мальчишки-ежики
Шрифт:
Накормив парней, девчата убрали посуду, отодвинули к стене стол и попросили Лапышева сыграть. Юрий не ломался. Он сыграл на мандолине вальс, польку-бабочку, тустеп, шимми… Девчонки сперва кружились друг с дружкой. Потом Нина вытащила Ромку и заставила его пройтись с нею круг, затем передала его Симочке, а та — Зое.
Натанцевавшись вволю, подружки уселись отдыхать на свои опрятные койки, заправленные кружевными покрывалами, и Шумова сказала:
— Хотим стихов!
— Да, да… про любовь! — поддержали ее девчата.
— Хорошо, — согласился Ромка. — Только условие: я читаю стихи, а вы отгадываете, кто их написал. Если ошибетесь — отдаете фант.
Закрыв глаза, он негромким голосом прочитал:
Видишь, сколько любви в этом нежном, взволнованном взоре? Я так долго таил, как тебя я любил и люблю. У меня для тебя поцелуев дрожащее море — Хочешь, в нем я тебя утоплю?— Вот это стихи! — воскликнула Зоя. — Если бы так в жизни было.
— Наверное, бывает, раз пишут, — неуверенно резюмировал Ромка и спросил:
— Кто автор?
— Я много читала стихов, но эти впервой слышу, — созналась Нина.
— С тебя фант, — потребовал Ромка. — Это стихи Гофмана.
Нина Шумова покорно отдала фант — кошелечек из бисера. И тут же предложила:
— А теперь вы, мальчишки, отгадайте.
Упоительно встать в ранний час, Легкий след на песке увидеть. Упоительно вспомнить тебя, Что со мною ты, прелесть моя.— Я пас, — поднял руку Лапышев и без сопротивления отдал фант — гребенку. А Ромка подумал и сказал:
— Полагаю, что это стихи Александра Блока.
— Молодчина, — похвалила его Нина. — Никогда не могла бы подумать, что какой-то мальчишка так знает стихи.
— Вы каких-то незнакомых вспоминаете, — запротестовала Муся. — Давайте тех, кого мы в школе учили.
Ромка стал читать Пушкина, Лермонтова, Тютчева, но при этом попросил Шумову молчать. Ее подружки, видно, мало знали и классиков, потому что никого не отгадали.
Когда от всех штрафы был собраны, Лапышев попросил Зою повернуться и, вытаскивая вещь за вещью, спрашивал:
— Что делать этому фанту?
И «Слоник» придумывала наказания:
— Этому спеть песню… перекувырнуться через голову… поцеловать за хорошие стихи Громачева.
— Нет… Нельзя такое! — запротестовала Муся Кротик, узнав свой фант. — Нехорошо… Я не выполню.
— Перекувыркивайся за меня, — предложила Симочка. — Я с удовольствием твое исполню.
Ромка не сумел увернуться, и озорная девушка влепила в щеку такой поцелуй, что у него зазвенело в ухе.
— Это не по правилам! — смеясь, возмутилась Нина. — Возьми поцелуй обратно.
— Пожалуйста. — И Симочка подставила свою щеку Ромке.
Тот едва коснулся к ней. До этого ему не приходилось играть в фанты с поцелуями.
— Ну и кавалер! — фыркнула Симочка. Ей почему-то хотелось казаться девицей, все уже испытавшей. А может, это было так и на самом деле?
«Слонику», хотя она сама придумывала наказания, пришлось исполнить песню. Она стала посредине комнаты и каким-то тонким, не своим голосом пропела:
Ты такой большой, высокий — Только веники ломать. Проводил меня до дому — Не сумел поцеловать.Лапышев охотно сделал стойку на руках, а Нина залезла под стол и трижды там прокуковала. Одна лишь Муся оказалась недисциплинированной. «Слоник» в наказание придумала ей кухонную работу.
— Завтра начистить картошки и поджарить в сыром виде ломтиками. А вы, ребята, раз у вас «колун», приходите ужинать. Мы с удовольствием еще раз прослушаем стихи и потанцуем.
— А можно еще едоков привести? — спросил Лапышев.
— Можно, но вместе с вами должно быть не более четырех, — шутливо согласилась «Слоник». — Да чтоб танцевать умели.
— Будет исполнено.
У себя в комнате Ромка обнаружил на тумбочке большой пакет. Самохин и Ходырь уже спали, а Шмот сонно буркнул:
— У коменданта бандероль взял.
В пакете был журнал «Резец» и письмо Димы.
«Рома! К нам из редакции пришло два журнала с твоим рассказом. Один журнал я оставил себе, другой посылаю. Напиши, когда приедешь? Привет тебе от братьев Зарухно, Матреши и Аллы.
Увидав свой рассказ напечатанным, да не просто, а с картинкой, на которой был изображен рыбак с перевязанной рукой, Ромка готов был от радости ходить на руках.
Лапышев, несмотря на поздний час, тут же принялся читать произведение товарища. Полторы странички Юра проглотил вмиг.
— Молоток! — похвалил он Ромку. — Здорово написал. А ты знаешь, что за это гонорар платят? Не мешало бы получить. Сходи завтра за деньгами.
— Мне стыдно идти. Я ведь писал не для денег.
— Вот чудила! Это же полагается. Если бы литераторам не платили, они бы с голоду вымерли. Хочешь, я все разузнаю?