Мальчишки в наследство. Спаси мою любовь
Шрифт:
– В строительной компании? – перебивает Лиля, превращаясь в напряженный серый комок. – Вы же ею руководите? Ни за что! Я там работать не буду, – выпаливает испуганно, с налетом горечи.
Покосившись на часы, отсчитываю время до возвращения Игоря. Надеюсь, он нароет всю информацию об этой странной, таинственной девчонке. Ему и так пришлось бы это сделать, ведь теперь у меня появилось полное право ею интересоваться.
– Почему? – все-таки уточняю, недовольный отторжением Лили к делу всей моей жизни. Точнее, теперь уже ее жалкого остатка длиной в год.
–
– Лилия, кажется, вам самой не помешал бы психолог. Сапожник без сапог? – хмыкаю невозмутимо и поглядываю на притаившихся мальчишек. Два сгустка чистого любопытства, они подслушивают нас, впитывая каждое слово.
– Не буду спорить, – бубнит в ответ, уставившись на свои тонкие, наверняка холодные пальцы. – Каждый человек рано или поздно нуждается в помощи специалиста. У нас слишком нервная жизнь. К сожалению, лишь единицы это понимают, – растирает ладони.
Ставлю обогрев на максимум. Дергаю себя за ворот рубашки, ослабляя его. Зажариться можно с этой мерзлячкой, но приходится терпеть, чтобы она не простудилась. Больничный в виду последних событий нам ни к чему.
– Нет абсолютно здоровых – есть не дообследованные? – бросаю напоследок. Невольно пробуждаю собственные триггеры.
Больше не нарушаю молчание. До тех пор, пока в поле зрения не появляется нужный дом. Замедляю движение.
– Спасибо, что вы… – начинает тараторить Лиля, чуть ли не на ходу выпрыгивает из салона. – А куда? – озадаченно осматривается.
Подаю сигнал охране, и ребята шустро активируют ворота. Жду, пока тяжелая конструкция отъедет вбок.
– Въедем на территорию, чтобы не мокнуть под дождем, – киваю начальнику в знак приветствия.
– Я бы сама добежала. Вы же торопитесь, – по-прежнему не догадываясь, что происходит, Лиля сопротивляется на автомате. Будто это встроенная функция, которая никак не отключается. Или брак при производстве. Сложно мне придется с такой «несовершенной моделью». Я привык к беспрекословному подчинению.
Покачав головой, выхожу из машины, перехватываю зонт у подбежавшего охранника. Обхожу капот, чтобы открыть пассажирскую дверь.
– Да, Лилия Владимировна, в точку, – подаю ей руку. – Домой дико хочется, поэтому, будьте добры, пошевеливайтесь, – повышаю голос.
Чувствую прохладу на ладони, словно ветерок прокатился. Я был прав: ее кисть ледяная. А еще маленькая и невесомая. Едва касается моей, подрагивая.
– Хм, благодарю, – лепечет Лиля растерянно, принимает зонт и шагает под ним к крыльцу.
Мы с мальчишками следуем за ней.
– О, а Лиля в гости к нам? – спохватывается Леша, сориентировавшись быстрее англичанки.
– Класс, – одобрительно кивает Даня, шлепая по островкам воды.
Лиля оборачивается, непонимающе сводит брови, изучая нас. Не замедляя шаг, случайно сталкивается на пороге с управляющей. Лихорадочно извиняется.
– Добрый вечер, Альбина Степановна, – передаю женщине детей.
Пока она помогает мальчикам разуться, Лиля застывает
– Виктор Юрьевич, у нас гости? – управляющая сканирует хрупкую фигурку встроенным рентгеном. И тоже тормозит, как допотопный компьютер. – Что же вы не предупредили, я бы…
Устав от объяснений и пустых переговоров, я укладываю ладонь на поясницу Лили.
– Не совсем, – подталкиваю ее в теплый коридор, иначе так и будет стоять под дождем, изображая из себя садовую статую. – Лилия Зимина, соискательница на должность нашей няни. Вы должны быть в курсе, – небрежно представляю девчонку, и ее лихорадочный, ошеломленный вздох прокатывается по помещению.
– Да… Агентство… – Альбина восстанавливает логическую цепь. – Вы опоздали, – пристреливает и без того растерянную Лилю строгим взглядом, но спотыкается о мой предупреждающий – и смягчается. – Сейчас я быстренько собеседование проведу.
– Это лишнее, – отрезаю бесстрастно и прохожу вглубь дома. – Она принята. Оформляйте.
– Хотя бы рекомендации проверю, – включает неуместный профессионализм. Начинает утомлять меня.
– Даня, Леша, вам Лиля нравится? – выкрикиваю в холл, где возятся с одеждой сыновья.
– Да! – одновременно показывают большие пальцы в знак одобрения. Вот кто в этом доме понимает меня с полуслова. Пятилетки умнее и находчивее взрослых.
– Как видите, рекомендации у Лилии Владимировны отличные.
– Как скажете, Виктор Юрьевич, – лениво растягивая слова, со скрипом произносит Альбина и поворачивается к побледневшей англичанке. – Жду вас завтра в восемь со всеми документами. Не опаздывайте.
Лиля неестественно медленно взмахивает ресницами, заторможено переводит взгляд с управляющей на меня, смотрит не моргая, будто читает только по губам и если отвернется – пропустит важную информацию. Внешне почти ничем не выдает своего настроения. Поза не меняется, руки крепко держат сумочку, плечи опущены. Может, так кажется из-за бесформенного светло-коричневого плаща, который совершенно не идет девчонке: добавляет ей возраст, прячет фигуру, невыгодно оттеняет и без того бледную кожу. Похож на кокон, в котором прячется бабочка и не хочет освобождаться. Не учитывает, что если не выберется в нужный момент, оболочка затвердеет, навсегда похоронив ее внутри. Глупой, упертой бабочке уже не суждено будет расправить крылья и взлететь. Но это ее жизнь и ее выбор.
– Альбина Степановна, на сегодня можете быть свободны, – выдыхаю вперед, не разрывая зрительного контакта с Лилей. Считываю каждую ее эмоцию, однако на бескровном лице будто застыл гипсовый слепок. Кокон все прочнее. – Утром Лилия будет здесь, потому что… сейчас она никуда не уезжает, – озвучиваю свое поручение намеренно холодно и безапелляционно.
Не знаю, что со мной происходит в этот момент. Возможно, побочные эффекты болезни, лекарств и не отпускающей мигрени, но… Продолжаю с неадекватным любопытством наблюдать за Лилей, как будто она особо редкий подопытный экземпляр.