Малец
Шрифт:
– Эк у нас хорошо пошло, - дед щурился от удовольствия, рассматривая лодку, потом оглянулся на реку, - хоть и поздновато, а опробовать надо.
На этот раз с рыбалкой получилось хуже, по количеству набили столько же, но по весу вдвое меньше, так что обратно мне пришлось отправиться пешком. Дошел на остатках силы воли, все-таки пуд веса для меня пока многовато. Отдохнуть не довелось, все более или менее свободное население копалось на пепелище, поэтому срочно пришлось отправиться туда же. Далее все просто, Васькина мать вспоминала где, что могло находиться, а я разгребал пепел и искал. Найдено было не так уж и много, в основном всякие железки, предназначение которых объяснить удавалось не всегда, нашлась и пара горшков, которые выдержали жар и не треснули, это потому, что завалились в самом начале на землю, все остальное ..., в общем-то, ожидаемо. Долго
И еще, пора мне все-таки что-то из обувки на ноги ладить, по тропинкам и дороге еще туда-сюда, а вот в лес с голыми ногами не сунешься, и с лаптями, если таковые здесь тоже имеются, хотя я за все время их не видел, тоже. Наше копошение было прервано прибежавшей Дашкой:
– Миньку змея укусила, - сходу выкрикнула она, - он ногой на нее наступил.
Вот черт, не было печали, этому Миньке года четыре, для него укус гадюки сто процентов смертелен, хотя тут все зависит от размеров пресмыкающейся твари и того как скоро оказана помощь. Все это я уже додумывал на бегу, а дальше не обращая на рев и сопротивление мелкого, нашел место укуса и стал высасывать яд из ранки. И тут мне крепко прилетело по голове, аж искры из глаз:
– Что ж ты делаешь, ирод поганый?
– Кричала какая-то старуха, размахивая палкой, - Раньше хоть спокойный был, а теперь на детей стал кидаться.
– Дашка, держи эту полоумную, - кричу сестре, подоспевшей следом, - пока яд высасываю. Надо это быстро делать или Минька помрет.
Надо сказать, соображает Дашка быстро, она сходу вцепилась в старуху и, не смотря на разницу в весовых категориях, не допустила очередной встречи старушечьей палки с моей головой.
– Да что же за нелюди такие, - продолжала разоряться бабка, не обращая внимания на увещевания, - все бы над детьми изгаляться.
– 'О, а это уже на помощь спешит тяжелая артиллерия', - отметил я здоровенного бугая, набиравшего скорость на помощь ругающейся фурии, - 'если и такой решит приложить чем-нибудь по моей бестолковке, дурачку Ваське придется снова вступить в свои права'.
На мое счастье вовремя подоспела мать и, как в анекдоте с лесником, всех в одно мгновенье разогнала.
Ну, вот вроде и все, больше ничего в таких условиях сделать невозможно, дальше покой и обильное питье, жаль, ничего сладкого нет. Это я озвучил вслух, но оказывается есть, мать быстро отправила Дашку к соседям попросить чуток меда, получается, что этот сосед по случаю вчера притащил от сродственника мед диких пчел. Ждать дальше не стал, надобность во мне отпала, поэтому вооружившись дубинкой, пошел отлавливать виновницу случившегося переполоха. Не то, что в этом была необходимость, но уж сильно неприятно прилетело по голове, а если учесть, что при этом попали по уху, и оно распухло, то мое желание поквитаться стало непреодолимым. Следопыт, естественно, из меня оказался никакой и если бы не помощь Лентяя, вряд ли бы отыскал эту гадюку. Конечно, пес не искал змею целенаправленно, но бегая вокруг меня, случайно наткнулся на беглянку. Ну что же, я вздохнул свободней, гадюка оказалось небольшой, следовательно, шансы на благополучный исход резко возрастали. Уж не знаю, насколько здесь народ употребляет змей, а я попробую ее запечь на углях, хоть так потешу свою месть. Минька уже успокоился и жаловался матери на своего старшего брата, который укусил его за ногу, а про змею он вообще не упоминал, и насколько я могу судить, он даже не понял, что был на волосок от смерти. Да и не кончилось еще ничего, сейчас отек начнется и от того насколько сильным он будет, зависит его жизнь.
До самого вечера возился с ножами, откопанными на пепелище, пытался вырезать из березы ручки, не получилось, сверлить нечем, поэтому бросил это дело. К сожалению, использовать
– Помрет, как есть помрет.
Пришлось потом полчаса мать успокаивать и объяснять ей, что змея в полную силу еще не вошла, а потому есть шанс обойтись без 'помрет'. Змею, не смотря на протесты, ближе к вечеру все-таки запек и с удовольствием употребил, но ожидал, честно говоря, большего. Зато потом долго смеялся над Дашкой, которая смотрела на меня как на самоубийцу, даже анекдот ей рассказал, тот, где одна змея спрашивает у другой:
– Слушай, а наш укус смертельный?
– Да, - подтверждает другая.
– Тогда я сейчас помру, я себе язык прикусила.
Вроде бы смешно, а Дашка в слезы, пришлось тоже долго успокаивать и проводить ликбез по поводу опасности укуса змеи и оказания первой помощи. Подозреваю, не сильно мне поверили, кто ж дурачку поверит, но хоть в чем-то успокоил народ.
Утром погода резко сменилась, небо налилось свинцовыми тучами, а ветер стал налетать порывами. Дождя еще не было, но то, что он скоро будет, никто не сомневался. По-хорошему, надо было бы отсидеться в шалаше, но дело, прежде всего, поэтому, несмотря на предстоящий дождь, рванул по прежнему маршруту.
Кузницу отыскал довольно быстро, да и трудно ее было не отыскать, дым пережигаемых на угли дров и звон железа не дал промахнуться. Да..., опять ломка стереотипов, в моем понимании кузница это некая мастерская, в которой, прежде всего, есть огромный горн с мехами для нагнетания воздуха и немалых размеров наковальня с непременным наличием мускулистого молотобойца. Здесь же все выглядело не так, вернее не совсем так - горн отсутствовал, его функцию исполняла некая конструкция из камней чем-то похожая на алтарь, причем прямо на этом алтаре был разложен обычный костер. Чтобы получить требуемую температуру, сбоку от костра стоял подросток и нагнетал крылом какой-то большой птицы воздух на раскалившиеся угли. Дрова пережигались тут же, рядом и видимо, чтобы не терять время, там же набирал температуру прут железа. Наковальни я не увидел, зато отыскал глазами нечто похожее на лапу для ремонта обуви вбитую в крученную сучковатую колоду. Особо требуется сказать о кузнеце, опять же в нашем представлении, кузнец должен быть, если не пышущем здоровьем могучим мужиком, то уж крепким телом и мускулистым точно. Ничего подобного, мужичонка был худеньким и суетливым, да и характер у него был не очень, он постоянно покрикивал на своего помощника, а при случае доставал того палкой и судя по недавним следам не только по спине:
– Куда машешь, дурья башка?
– Рычал он при этом, - с краев в середину поддувай, видишь, жар по сторонам уходит. И дерево сдвинь, чтоб через него тоже поддувало.
Хреново, с таким кузнецом мне договориться явно не получится, может здесь еще где-нибудь кузня есть?
– Кто таков? Чего надо?
– Это кузнец соизволил меня заметить.
Надо сказать, несмотря на грозный вид, недовольство его показалось мне не таким уж серьезным, да и в чем проблема, не укусит же. Хотя, я покосился на побитого подмастерье, этот может.
– С Лисьего я, - и, чтобы не выглядеть слишком наглым, шмыгнул, - дом наш погорел, вот ножи из пепелища забрали. Только пользоваться ими нельзя, закалка сошла. Закалить бы.
Мужичок забыл о помощнике и отложил палку:
– Эх, ты. Говорили у вас все село по миру пошло.
– Знамо дело, - пришлось поддакнуть, - до зимы не отстроишься, придется землянки ладить.
– Дык, к сородичам пока пристройтесь.
Дальше начинаем давить на жалость и не забывать, что актерское мастерство не терпит фальши. Описываем текущую жизнь погорельцев, не сгущая краски, вздыхаем по поводу беспросветного будущего и как бы невзначай поминаем о тяжелой сиротской доле.