Маленькая хозяйка большой кухни-2
Шрифт:
– Но нам ещё рано прощаться, милорд, - сказала я чинно. – Как вы помните, перед отъездом дядя просил меня заботиться о вас. Вы ведь не перестали быть его пациентом. Да и моим тоже. Так что я помогу вам принять ванну. Как делала это в Эпплби.
– Да, конечно, но теперь в этом нет необходимости… - пробормотал он, не слишком, впрочем, настаивая.
– Когда в этом доме появится Эбенезер, такой возможности у меня уже не будет, - сказала я. – А потом мы вместе поужинаем. Я ждала вас, милорд, и очень голодна.
– Вот это
– Фанни, - поправила я его. – Фанни Браунс, милорд. Не знаю никакой Сесилии. Кто это? Ваша прежняя любовь?
Он посмотрел на меня так, что я поспешила схватить его за руку и потащить в сторону ванной комнаты, пока мне не рассказали во всех подробностях об этой Сесилии и о том, какие чувства к ней испытывают.
Зайдя в ванную комнату, герцог огляделся.
– Как быстро вы здесь всё преобразили, - заметил он.
– Всего лишь воспользовалась тряпкой и толчёным мелом, и зажгла свечи, - ответила я, пробуя пальцами воду. – Раздевайтесь, милорд, пока ванна не остыла.
Он снял куртку, потом рубашку, сбросил сапоги, снял штаны и остался в одних подштанниках.
– Всё снимайте, - сказала я строго.
– Всё? – переспросил де Морвиль. – Я не ослышался?
– Нет, не ослышались, мой стыдливый пациент, - сказала я, глядя прямо на него. – Дайте мне посмотреть на вас и ничего не бойтесь. Или вы смелый лишь на поле боя?
[1] Пятнистый Дик – популярная сладость, пудинг с изюмом.
Глава 6
Герцог де Морвиль помедлил, а потом потянул вязки на нижних штанах, распуская узел. И даже не подумал отвернуться. Впрочем, я и не хотела, чтобы он отворачивался. Его тело было произведением искусства – словно созданное талантливым скульптором. При свечах рельеф мускулов на руках и ногах означился чётче, впадинка пупка таинственно темнела, и я не удержалась, чтобы опустить взгляд ещё ниже. Считайте меня какой угодно развратницей, но кто бы мог подумать, что смущение в такой момент легко уступает место восхищению.
Штаны упали на пол, и герцог оказался передо мной абсолютно голым. Разделся и стоял, глядя на меня, будто чего-то ждал. Впрочем, понятно было, чего он ждал. На мне была одна ночная рубашка (правда, с длинными рукавами и до самого пола), но я почувствовала себя так, будто сидела в летний полдень у полыхающего костра. Жарко… невыносимо жарко… Взять бы и раздеться, как герцог… Я ущипнула себя за руку, чтобы не терять здравость рассудка, и сказала, делая шаг к своему голому пациенту:
– Теперь надо вас осмотреть, милорд. Не бойтесь, это не больно и не страшно. Не бойтесь, потому что я сама боюсь.
Я ждала, что сейчас он спросит, чего я боюсь, я смогу пошутить в ответ, и обстановка станет не такой нервной, но де Морвиль промолчал, продолжая неподвижно стоять, пока я подошла к нему и принялась осматривать его тело от плеч и… и ниже. Казалось, даже воздух между нами раскалился. Сейчас герцог решит, что я нарочно его соблазняю и... А я соблазняю не нарочно?..
Больше всего хотелось прикоснуться к нему, ощутить ладонью твёрдость и гладкость его кожи. И там, где я уже касалась её раньше, и там, куда меня не допустили. Я вспомнила, каким герцог был в ту ночь, когда мы остановились в паре дюймов от греха, и на мгновение прикрыла глаза, чтобы прийти в себя.
– Всё хорошо, милорд, забирайтесь в ванну, - я постаралась, чтобы голос звучал ровно, но всё равно запуталась в словах.
Тем более что сразу же после моих слов кое-что у де Морвиля дрогнуло и подпрыгнуло, и вместе с этим кое-чем дрогнуло и оборвалось моё сердце.
Сесилия, ты становишься безумной. Знал бы дядя… знала бы леди д`Абето… И знал бы господин маршал, что могло произойти, дотронься он сейчас до меня…
Но герцог послушно отправился в ванну, и я украдкой перевела дыханье и одновременно подосадовала на его выдержку. Мог бы… Стоп, Сесилия. Не думай того, чего сама не желаешь. Ну, или понимаешь, что этого не надо желать. Ну, или…
Вода скрыла великолепное мужское тело хотя бы частично, и я смогла справиться с дрожью в руках, взяла мочалку и мыло, и встала на колени возле ванны.
Мы уже столько раз делали это – я мыла герцога, он сидел в ванне, и ничего, но… Но сейчас всё было не так как раньше. Тёмный взгляд де Морвиля не отпускал меня, удерживал, я ощущала его, даже когда смотрела на мочалку. Боже, хватит ли у меня сил удержаться?.. И не лучше ли убежать в комнату с самозыкрывающимся замком?.. Убежать, не оглядываясь…
Я потёрла де Морвилю руки, плечи, спину и перешла к груди. Он чуть переменил позу, уперевшись в противоположный край ванны ногой, вода плеснула, и я вздрогнула, как ужаленная, уронив мыло. Оно нырнуло в воду и исчезло где-то в районе мужских бёдер. Сейчас я опущу руку в воду, чтобы достать мыло, и…
– Сесилия, не бойтесь, - услышала я голос герцога, и опять вздрогнула, потому что каждое слово прокатилось по мне горячей волной от макушки до пяток, и всякий раз – через сердце. – Не бойтесь, я умею ждать, – повторил между тем де Морвиль. – Но всё же прошу, не испытывайте меня слишком сильно.
– Постараюсь, милорд, - ответила шёпотом, потому что не была уверена, что смогу заговорить в полный голос. – Как давно вы не были с женщиной?
– Зачем вы спрашиваете? – герцог лежал в ванне неподвижно, но никакой расслабленности в его позе не было и в помине.
Вода помутнела от мыла, скрыв от меня явное свидетельство неутоленной мужской страсти, но это, как ни странно, меня не успокоило, а наоборот, распалило ещё сильнее.
– Я спрашиваю вас не как любопытная женщина, - сказала я и быстро вытерла пот, проступивший над моей верхней губой. – Спрашиваю, как врач, милорд. И вы можете ответить без смущения.