Маленькая хозяйка волшебной лавки
Шрифт:
— Идем смотреть наш новый дом? — я шагнула в прихожую первой.
— Мы тут уже были, — подозрительно прищурилась Соня, но в дом вошла.
— Да, но теперь это наш дом насовсем. Тебе нравится?
— Здесь нет елки. Как Дед Мороз придет, если елки нет?
— Дед Морозу не нужна елка, но если мы сумеем найти, то обязательно поставим вон там, в углу.
— И подарки он принесет?
— Принесет, — улыбнулась я.
Не знаю, когда в Молоте Новый год, но время у меня еще точно есть. Что-нибудь придумаю, и в
Соня отыскала в ящиках чистые, но уже сильно пожелтевшие от времени листы бумаги, карандаш и забралась на стул, стоящий у стола. Рисование отвлечет ее на какое-то время, а я пока займусь свечами для Дорана. Что-то подсказывало мне, что он назвал слишком низкую цену за коробку, но с другой стороны, я ведь не знаю какую коробку он имел в виду.
Впрочем, полазив по кладовой, отыскала коробки для готовых заказов. В одну такую могло поместиться всего двадцать свечей и, наверное, три серебряных — это хорошая сумма.
Я потом узнаю у кого-нибудь по какой цене Балдер продавал изделия, но прямо сейчас мне было не до торгов. Поскорее бы сделать заказ и получить за него монеты. Те двадцать с чем-то оставшихся медных монет совсем уж душу не грели, да и поесть на них было сложно.
Радовало одно — у нас с Соней есть целый дом посреди города, за стеной никто не стонет и не дерется, да и грабители сюда вряд ли залезут. В этом уж я была уверена. Специально говорила и Дорану, и Ирбису о казни Балдера Нела. К завтрашнему утру весь город будет знать, что никто долг не вернет, потому что заемщик умер. Ну а лавка… судя по тому, что дознаватель сказал мне идти в некий Дом Советов для оформления наследства, то никто не сможет ее просто забрать.
Я улыбалась, пока растапливала печь. Чувствовала, что самые ужасные два дня в моей жизни прошли, и дальше будет только хорошее.
Из кладовой вытащила все формы, сколько нашла, железные миски и коробку с воском, попутно раздумывая, где вообще этот воск производят, и где мне его потом покупать.
К моему счастью, форм оказалось ровно двадцать, видимо, для того, чтобы за раз изготавливать целую коробку. Рядом с ними обнаружился и моток веревки для фитилей, уже провощенной. Формы легко скрутила болтиками и выставила на стол. Соня взглянула на них с интересом, но ничего не спросила.
Чтобы растопить воск в миске на, пока еще не раскаленной плите, понадобилось около получаса. Пока он плавился, отрезала двадцать веревочек ножом с заржавевшим лезвием и поместила в формы.
В деле производства свечей главное — быть увлеченной. Мне нравилось этим заниматься, поэтому я даже не заметила, как пролетело время. Формы поставила на подоконник, до утра свечи должны быть готовы, останется лишь сложить их в коробку и отнести Дорану.
А потом мы с Соней устроим пир! Я приготовлю пиццу. В этом мире наверняка ее никто не умеет делать, а если и умеют, то называют по-другому.
Мое
— Иди-ка сюда, — подхватила Соню на руки, села на стул и посадила ее к себе на колени. Прижалась губами к ее лбу, с ужасом понимая, что у ребенка снова жар. Что за напасть такая! Вирус какой гуляет, что ли?
— Я не болею, мам. Дядя сказал, что я вообще не могу болеть, потому что волшебница.
— Даже волшебницы мучаются простудой, — ответила я неуверенно. — А что он еще говорил?
— Больше ничего, — Соня пожала плечиками и снова схватилась за карандаш. — Со мной играл другой дядя, тот, который весь одетый. А еще тот, который в красивом таком плаще. Он меня лечил. Дал какие-то вкусные капли, и я уснула, а потом проснулась и уже не кашляла.
— Хорошие дяди, — пробормотала я, ссаживая дочку с колен. — Милая, ты сможешь побыть одна… — я запнулась, пытаясь уговорить совесть. Мне нужно в магазин за продуктами, а дочь болеет, и тащить ее на холодную улицу плохой вариант.
— Дома? Могу, мама. Только ты недолго, ладно?
— К печи не подходи, хорошо? Я оставлю дверь открытой. Если что-то случится, ты должна выйти и ждать меня у дома.
— Я же уже оставалась одна, — Соня глянула на меня укоризненно.
Ей не нравилось, когда я обращалась с ней как с маленькой, да и дочка для своего возраста была очень смышленой, что не могло не радовать. Сейчас я бы сказала, что она — это единственное, что было хорошего в воспоминаниях о бывшем муже, но после того, что я узнала сегодня, это не так. Олег был чудесным человеком, ровно до того момента, как в его голову не влез этот проклятый Ритон.
Я еще раз дала указание не подходить к печи, чтобы не обожглась, и не трогать формы для свечей. Соня пообещала, что будет рисовать все время, пока меня нет, и я вышла на улицу.
В душе поселилось нехорошее чувство, будто я предаю собственного ребенка, но я пообещала себе, что сбегаю до магазина как можно быстрее. Он тут через дорогу и немного направо, за пять минут ничего не случится.
Продуктовая лавка, которая была недалеко от нашего дома, мало чем отличалась от магазинчика Уланы. Разве что продавцом.
За прилавком меня встретила женщина, расу которой я бы не смогла определить никогда. Не видела таких, как она, ни в фильмах, ни в книгах. У нее были очень крупные черты лица, а кожа темно-серого цвета. Жиденькие черные волосы топорщились во все стороны, руки были короткими, а заканчивались толстыми пальцами в количестве шести штук на каждой.
Я уже не удивлялась наличию в этом мире представителей сказочных рас, поэтому мой шок быстро прошел, и я приветливо улыбнулась.
— Мне нужны самые простые продукты, чтобы сварить суп, — обратилась я к продавщице, потому что на полках не увидела овощей и мяса.