Маленькая леди и принц
Шрифт:
Конкретной причины не находилось. Моя печаль была естественным состоянием, которое переживаешь в конце очередного жизненного периода. Страница перевернута, все изменилось, и назад уже никогда не вернешься. Мне следовало шагать вперед, но я еще толком не знала, в каком направлении двигаться.
– Где ты все время прячешься? – спросил знакомый голос.
На соседний стул опустился до боли знакомый человек, мне на плечо легла его давным-давно знакомая рука.
От уюта, который всегда приносил с собой Нельсон, у меня потеплело
– В чем дело? –спросил он, взглянув на мое задумчивое лицо.
– Не знаю. Ни в чем.
– Перестань,– добродушно проворчал Нельсон. –Не пытайся меня дурачить. Ты какая-то странная вот уже несколько месяцев. Давай поговорим. Я ничему не удивлюсь.
Я взглянула на него. Он улыбнулся и приподнял брови.
– Со мной, Мелисса, ты можешь поделиться любой проблемой.
Я откинулась на спинку стула.
– У меня возникает чувство, что я уже не знаю, кто я такая. Я становлюсь то одной, то другой – в зависимости от того, какой меня хотят видеть. Самой собой я могу быть с единственным человеком… – Я собралась с духом. – Мне тебя не хватает. Теперь я оправилась от всего на свете, но мне по-прежнему кажется, что я люблю тебя. А ты смотришь на меня как на сестру…
– Нет,– ответил Нельсон. Я снова взглянула на него.
– Да.
– Я вел себя именно так лишь потому, что ты смотрела на меня как на брата. Ты все время повторяла Роджеру: если бы у меня был такой брат, как Нельсон, я бы еще в детстве разузнала у него, по каким законам работает мужская логика. Твердила Габи, что живешь будто с подругой, которая умеет играть в регби. Скажи я, что у меня к тебе отнюдь не братские чувства, ты бы испугалась. И все закончилось бы полной трагедией.
– Нет, не испугалась бы,– возразила я. – Впрочем, раньше, может быть… Но теперь…
– Самое главное,– сказал Нельсон, беря меня за руки,– что ты вполне счастлива быть самой собой. И мне ты нравишься именно такая, как есть. Но научить тебя не играть чужие роли не в моих силах.
– Как я могу не играть чужие роли, если на притворстве основана вся моя жизнь? – прохныкала я.
Нельсон закатил глаза.
– Когда же ты наконец поймешь, что вовсе не притворяешься? Что уверенная, сексуальная, решительная и независимая женщина – это и есть ты? Все пойдет по-новому, едва ты научишься восхищаться собой так же, как восхищаемся мы. – Он пожал мои руки. – Я в этом списке первым номером. Потому что всегда был твоим большим поклонником.
– Правда? – спросила я, чувствуя, как мое сердце взволнованно подпрыгивает.
– Правда. Можно, я скажу тебе одну вещь? Надеюсь, после этого ты согласишься вернуться ко мне…
– Какую вещь?
Лицо Нельсона изменилось. Когда он снова заговорил, его голос зазвучал куда серьезнее:
– Мелисса, я…
Он стал медленно наклоняться ко мне, прикрывая глаза, как бывает всегда перед поцелуем. Я, позабыв обо всем на свете, тоже потянулась к нему.
Клянусь, минута обещала унести нас в сказку,
– Мартин! – прокричала она. – Еще раз попробуешь от меня сбежать – и не сможешь бегать целый год, уж я об этом позабочусь!
– Я просто хотел найти спокойное местечко, женщина! – прорычал отец. – Дом кишит журналистами и чертовыми родственничками. Итак. Говори же! Чего ты забегала будто ошпаренная! О! Привет, Мелисса! Нельсон! – воскликнул он так, будто увидел нас сегодня впервые. – Мы вам, случайно, не помешали?
– Нет-нет,– вежливо ответил Нельсон. – Пожалуйста, разговаривайте.
Ей-богу, я так разозлилась на родителей, что была готова прикончить их тем самым мечом, которым якобы казнили Анну Болейн.
– Это погубит нас, Мартин! Она требует тысячи и тысячи… – начала было мама, но тут дверь снова распахнулась и влетели Уильям с Эмери.
– Папа, Уильям же собрался кое-что тебе сказать! – воскликнула Эмери. – А ты взял и ушел! Разве так делают?
– Эмери, мы переживаем кошмарный семейный кризис,– заявил отец. – Так ведь, Белинда?
– Так,– кивнула мама.
– Опять? – спросила Эмери. – Что стряслось на этот раз?
– Действительно,– вступила в разговор я. – Что на этот раз?
Мы все уставились на маму.
– Что? – завопил папа.
– Все она, эта гадкая коварная няня, которую вы так мечтали снова нанять! Она собирается подать на нас в суд за увольнение без уважительной причины! На нас всех! – прокричала мама. – Если мы не выполним ее требования, у нее есть фотографии, на которых я только-только после пластической операции носа!
– После которой? Да какая разница! Плевать, что у нее есть какие-то там фотографии. – Папа фыркнул. – Дешевые запугивания глупой старухи!
– После моей первой операции, Мартин! – Мама многозначительно уставилась на него. – Помнишь? Мы ездили в клинику вместе. Если уж она раздобыла мои фотографии, наверняка ухитрилась запастись и твоими. Тебе как раз сделали…
– Чертова старая карга! – проревел папаша, багровея и вручая Берти первому попавшемуся.
Первым попавшимся оказался Нельсон. Он немного растерялся, но крепко прижал к себе малыша. Тот, судя по всему, был не против.
– Что ему как раз сделали? – спросила я.
– Гм… небольшую косметическую операцию по коррекции… гм… Папа сам тебе потом расскажет,– пробормотала мама, устремляясь прочь из церкви вслед за отцом.
Я всем сердцем понадеялась, что папа ничего не станет мне рассказывать.
– Да не волнуйтесь вы так – Уильям ведь юрист! – крикнула им вдогонку Эмери.
Уильям подтолкнул ее в бок, чтобы она замолчала.
– Лично я спокойна,– сказала я. – Леони еще не уехала. Она умеет разговаривать с шантажистами в крайне убедительном тоне.