Маленькая семейная комедия
Шрифт:
– Девушка, что для вас?
– А? – вслух произнесла Татьяна, а сама в это время подумала: «Глупость какая! Почему «для вас»? И кто решил, что это знак вежливости? Звучит хуже, чем «чего изволите». Ещё «с» надо было бы добавить. Что-с для вас-с». Однако обращение «девушка» ей понравилось. Она уже хотела показать милой женщине, какой торт она выбрала, но снова услышала голос:
– Нет. Ты всё-таки собираешься попрать собственные принципы.
– Собираюсь.
– Самое непосредственное.
– С чего это вдруг? – Татьяна ещё раз осмотрелась. Антураж не изменился. В непосредственной близости находилась только продавщица. «Чревовещательница она, что ли? – подумала Татьяна. – Ерунда. Откуда она может знать о моей работе».
– А ты подумай! С кем ты разговариваешь? А? – голос уже не напоминал комариный писк. Он окреп, стал уверенным. Татьяне почудилось, что она знает этот голос. Эти интонации. Только тембр у него немного другой.
– С кем я разговариваю? – тихий ужас вполз в подкорку и свернулся клубочком.
– Дура! Я твоя Совесть!
Работнице прилавка надоело бездействие покупательницы:
– Девушка! Выбрали что-нибудь?!
Татьяна вздрогнула, дико взглянула на источник звука и ткнула пальцем в кошмарный жирный торт с кремовыми розами, но тут же воскликнула:
– Ой, простите! Мне, пожалуйста, во-он тот тортик из песочного теста. Или нет, не тот, а… – совесть молчала. Наверное, отчаялась повлиять на предательницу.
– Вы уж определитесь, – не выдержала продавщица. – То одно, то другое. Я так и буду доставать и убирать…
– Простите, – устыдившись, пискнула Татьяна. – Давайте этот. С шоколадкой наверху, – почему она предпочла тыкать пальцем в кондитерские изделия, а не читать их названия, ей самой было не ясно.
Заполучив «этот с шоколадкой», Татьяна выскочила из магазина. Она, в страхе снова услышать «потусторонние речи», не посмотрев по сторонам, ринулась через дорогу к своему дому, но тут раздался визг тормозов, чья-то рука крепко ухватила её за плечо и дёрнула обратно на тротуар.
– Вы с ума сошли?! Бросаетесь под машины, – услышала она резкий мужской голос.
– Спасибо. Извините. Наверное, сошла, – пробормотала Татьяна. – Отпустите меня, пожалуйста. Мне больно, – хватка ослабла, Татьяна потёрла плечо, подумала, что останется синяк и посмотрела на мужчину. Перед ней стоял вчерашний спаситель Кирилл. Взгляд у него был осуждающий. – Спасибо. Вы снова меня выручили, – взгляд Кирилла сделался непонимающим.
– Не стоит благодарности, – с усмешкой произнёс он, повернулся к соседке спиной и пошёл своей дорогой.
«Странный какой. Сделал вид, что меня не узнал, – подумала Татьяна. – Хотя после вчерашнего… Господи, как же я себя вела… Просто по-хамски, – констатировала она после недолгого размышления. – А вид у меня был… Ой, мамочки! Ничего удивительного, что он предпочёл не признаваться в знакомстве».
* * *
Макса дома не оказалось. Татьяну встретили безмолвие и малоприятное амбре от засохшего «моря» в кухне. Она отправила торт в холодильник и брезгливо, как накануне вечером, потрогала заячьим тапком грязь на полу, соображая, чем эту грязь отскребать.
– И что? Торт будешь лопать или уборку сделаешь? – прозудела совесть.
– Отстань. Уборку, – рыкнула Татьяна, берясь за совок для мусора. Ничего лучше, чем престарелый металлический совок времён «когда ещё был жив дедушка», на роль скребка в её доме не подходило.
– Давай-давай. А то в такой, мягко говоря, душной атмосфере кусок в горло не полезет. А ты ещё, небось, ужинать собираешься? Диетическими продуктами?
– Отвяжись. Не собираюсь я ужинать. Совсем. Торт есть буду. Всё равно сегодня мои основополагающие принципы пошли коту под хвост.
– Ну-ну. А потом людям будешь втюхивать здоровое питание.
– Что же это такое! Оступилась всего разок. Завтра исправлюсь.
– Посмотрим, – ехидно заметила совесть и умолкла.
Переругиваясь с совестью, Татьяна навела порядок в кухне. Максим не появлялся. Телефон молчал. Татьяна взглянула на часы – семь тридцать. А ей казалось, что с момента её бегства из магазина прошла вечность. Чтобы не думать о Максиме, надо было чем-то отвлечься. Хоть сериал посмотреть что ли. В прихожей ей под ноги подвернулся обломок табуретки, проделавший вчера длинный путь по квартире. Вид обломка с новой силой пробудил в ней слегка притихшую обиду. Она с досадой пнула ни в чём не повинные останки и, гордо выпрямив и без того прямую спину, прошагала к дивану, на котором валялся пульт от телевизора. Оказавшись посреди комнаты с пультом в руках, она направила его на экран и принялась резко нажимать на кнопку переключения каналов, словно стреляла из пистолета по мишени. Если бы она в этот момент увидела себя со стороны, то непременно согласилась бы с коллегами, прозвавшими её Валькирией. Совесть вела себя тихо, но Татьяна непроизвольно стала говорить вслух, продолжая начатые днём бессмысленные споры.
Конец ознакомительного фрагмента.