Маленькая скандальная история
Шрифт:
Навалившись сверху, Антон проникает языком мне в рот. Его член твердеет с каждой секундой, что добавляет поцелую особую пикантность и возбуждает ничуть не меньше, чем занятия сексом. С Арсеном мы перестали целоваться очень давно.
— Мне так нравится с тобой целоваться, — признаюсь я, запуская пальцы ему в волосы.
— Мне тоже. Это, кстати, странно. Раньше я не любил.
Мое женское эго снова поет. Да у кого бы оно и не запело, получая каждый день напоминания о собственной исключительности.
Одевшись, мы садимся в машину Антона и едем на работу. За два месяца наших отношений алгоритм
По обыкновению взяв стакан латте и поулыбавшись симпатяге-баристе, который теперь встречает меня не иначе как «А вот и снова вы!», я иду к офисному крыльцу, помимо воли заглядевшись на ярко-красный внедорожник, припаркованный рядом с машиной Антона. Внутри призрачно екает, но я отмахиваюсь от этого ощущения. Мало ли кого сюда принесло.
— Капитолин, я забегу к тебе попозже, — окликаю я коллегу, спешно марширующую по коридору. — Нужно кое-что распечатать.
Сделав заговорщицкое лицо, она прикладывает палец к губам и косится на кабинет Антона.
— И что там? — пряча смешок, уточняю я. Директорскую давалку, ясен пень, мало чем можно испугать.
Отвечать Капитолине не приходится, потому что дверь кабинета Антона в этот момент распахивается и из нее выходит женщина в песочного цвета брюках и бежевой рубашке, никоим образом не оттеняющей ее не слишком выразительное лицо без признаков макияжа. Еще до того, как я вижу Антона, выходящего следом, я уже знаю, что это она есть. Его жена Вероника, которая уже завтра на четырнадцать дней улетает в Объединенные Арабские Эмираты.
Что я чувствую? Да ничего особо. Ревности точно не испытываю. А вот желание поскорее уйти — да. Хочется защититься от того, чтобы их семейная жизнь вдруг стала слишком реальной, заставив чувствовать себя соучастницей морального преступления.
— Ладно, пока, — долетает до меня ее голос. Абсолютно нормальный голос, без каких-либо неприятных нот. — Я за городом сегодня заночую.
Я не слышу, что отвечает Антон, но не могу недоумевать: если завтра она улетает на две недели, не правильнее ли провести время с мужем?
Может быть, в этой семье не один обманщик — как знать.
23
— А как часто вы занимаетесь сексом?
— Редко. Просто для галочки.
Наши посткоитальные разговоры все чаще касаются отношения Антона с его женой. Я задаю эти вопросы из любопытства, и чтобы еще раз убедится в том, что совсем в него не влюблена. Ревности я действительно не испытываю. Своим трепетным отношением и безоговорочным признанием того, что я — самая яркая женщина в его жизни, Антон просто не позволяет мне до нее спускаться. Спрашивая о его интимной жизни с женой, я чувствую себя особенно раскрепощенной и смелой. Правда, меня все чаще заботит один неприглядный факт, о котором я раньше почему-то не думала. То, что его член бывает сразу в двух женщинах. От этой мысли мне все чаще становится… брезгливо. Презервативом-то мы с Антоном перестали пользоваться после того, как он принес справку, удостоверяющую, что его микрофлора чиста как у девственника.
— Ясно… — Отчего-то у меня портится настроение и хочется отвернуться. При этом ревности как не было, так и нет.
— Эй, — Антон целует меня в плечо и притягивает к себе плотнее. — В чем дело?
— Думаю о гигиенической стороне вопроса, — буркаю я. — Так — то твой член бывает и во мне и в жене.
— Мы занимаемся этим в презервативе, — произносит он через паузу.
— Правда? — От удивления я даже приподнимаюсь. — Почему?
— Жена настояла в качестве предохранения.
— Боится забеременеть?
— Да. Мы решили остановиться на одном ребенке.
Я даю себе время обдумать эту информацию. Антону тридцать шесть, его жене примерно столько же. При желании они могли бы нарожать еще батальон ребятишек. Ну или как минимум еще одного.
— Странно. Вы оба молоды, обеспечены. Почему нет?
— Дети — это большая ответственность. Наверное, мы ее больше не хотим.
Пожевав губу и еще раз обдумав, то, что собираюсь озвучить, я решаюсь.
— Слушай, а ты никогда не думал, что у твоей супруги тоже кто-то есть? Просто это странно. Вы почти не занимаетесь сексом, при том, что сексуальные возможности у тебя ого-го, а если и делаете это — то в презервативе по настоянию жены. Может быть, она таким образом тоже блюдет кому-то верность?
Повернув голову, я слежу за реакцией Антона. Сложно сказать, насторожили его мои слова или нет. Выражение лица, по крайней мере, не меняется.
— Возможно. Я о таком не думал.
— На чем вообще держится ваш брак?
— Вероника меня любит. А я ее уважаю. И у нас ребенок.
Дальше этот разговор я решаю не продолжать. Я и так с каждым днем все глубже залезаю туда, куда залезать не планировала.
— Кушать будешь? — спрашиваю я, выбираясь из кровати.
Антон по обыкновению кивает. Ах да, забыла сказать: я же теперь готовлю практически каждый день. Ради себя одной стоять у плиты мне было лень, а для него — легко и с удовольствием.
Убрав тарелки в посудомойку, я смотрю как Антон одевается. График наших встреч сместился на вечернее время. Встречаться в обед стало слишком рискованно и приметно.
— Я поехал, — Антон обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе. — Еще спишемся.
Я киваю, вновь ощущая неясное раздражение, поднимающееся из недр грудной клетки. Картина того, как он каждый день спешно натягивает брюки и убегает домой стала немного надоедать. Дело скорее всего в том, что между нами долгое время ничего не меняется. Секс-еда-объятия с последующим обменом сообщениями, которые Антон пишет уже из дома.