Маленькая женская хитрость
Шрифт:
— А это интересно кто? — пробормотала Аля, открывая дверцу. — «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана»?
— Это банан, — ответил Борщ и даже, как показалось Але, слегка обиделся. — Кстати, ты за пиццу не плати, это моя пиццерия, просто найди менеджера Жору — он всегда стоит у дверей — и покажи ему на мою машину.
— О’кей, — коротко сказала Аля, выбралась из машины и, стуча высокими каблуками черных лаковых полусапожек, побежала к входу. Через три минуты она уже шла назад с тремя большими коробками и тремя высокими бумажными стаканами.
— Класс, — пробормотал Александр, впиваясь зубами в пиццу. Его лицо было в этот момент сумрачным и
Каверина тоже с удовольствием откусывала понемногу от сочного куска, покрытого кружочками колбасы, зеленью, порезанными оливками и расплавленным сыром. В стаканах оказалась сладкая шипучка. Но Але еда почему-то встала поперек горла. Она честно жевала пиццу, потом поняла, что не чувствует вкуса, и положила кусок назад в коробку. Борщ взглянул на нее.
— Что, не нравится? — спросил он ее. — Или ты плохо себя чувствуешь?
— Ты веришь в телепатию? — спросила Аля.
Барщевский скосил на нее насмешливые темные глаза.
— Нет. И в зеленых человечков не верю, и в переселение душ, и даже в призрак Черного Геолога…
— Саша, прекрати эти глупости, — строго сказала с заднего сиденья Валентина Ивановна. — Что ты издеваешься над бедной Марьей Марковной?!
— Так при чем здесь телепатия, Алька? — наконец спросил подругу Барщевский.
Но Аля не знала, что ему ответить. Какое-то темное предчувствие, какая-то неприятная мысль не давали ей покоя.
— Борщ, — сказала она, — мне надо идти. Там, у меня дома, похоже, какие-то проблемы. Я понимаю, что ты не можешь со мной пойти, я поеду сама на метро, а ты сделаешь все дела и потом приедешь. Ладно?
Александр долго молчал.
— Ладно, — согласился он наконец, — только будь осторожна, а я постараюсь побыстрее.
— Милочка, будьте осмотрительны! — воскликнула Каверина.
— Алька, ты скажи, что это за запах был! — закричал Барщевский ей вслед. Ему очень, очень не хотелось ее отпускать.
«Дружить можно всю жизнь… по два раза в день», — почему-то вспомнил он.
— Это лиана Полканавт! — закричала в ответ Аля, обернувшись. — Если оторвать лист и потереть его, получается такой запах.
Прыгая через лужи, она побежала к метро.
Первый удар Эммы Никитичны не достиг своей цели. Наташа, хрупкая и субтильная на вид, отпрыгнула в сторону и швырнула в Полканавт тяжелый рулон обоев из кучи, высившейся в углу прихожей. Та отклонилась и тихо заворчала, примериваясь для следующего удара. Свет сверкнул на отточенном острие геологического молотка. Наташу пронзил ужас. Звериным чутьем Эмма Никитична почувствовала ее замешательство и усмехнулась.
«Тигринский сбежал? Спрятался в ванной? Слизняк и болтун, — подумала она. — Если бы они атаковали меня, пожилую женщину с варикозом и лишним весом, вдвоем — у них были бы шансы. Но Стасик — трус, поэтому шансов нет».
Наташа металась в углу, как загнанная крыса, между ней и Эммой Никитичной лежали рулоны обоев. Полканавт медленно наступала, поигрывая молотком.
«Ну где же Стас? Струсил?» — думала Наташа. Сознание стало холодным и трезвым. За ее спиной стояли мешки с цементом, девушка опустила руку и нащупала бумажную упаковку. В мешке была дырка, Наташа просунула туда ладонь и набрала мягкой сыпучей субстанции. Полканавт прыгнула, молоток опустился и острым концом оцарапал Наташе плечо и руку. Брызнула кровь. Тогда с криком Наташа изо всех сил швырнула в Полканавт горсть мелкой серой пыли. Та зарычала и начала беспорядочно размахивать своим страшным оружием, пытаясь
— Убью!! — страшно закричала Полканавт.
Наташа уклонилась от очередного слепого удара и ринулась в ванную.
— Стас, пусти меня, это я! — заорала она, стуча кулаками по деревянной двери. Испуганный до полусмерти Тигринский подбежал было к двери, но, услышав тяжелые шаги Полканавт, метнулся назад, испугался и схватился за сердце.
«Тварь дрожащая», — подумала Наташа о Тигринском и повернулась, чтобы увидеть, как острый конец молотка летит ей прямо в лоб.
Аля бежала так, как не бегала со времен сдачи стометровки в десятом классе. Она перепрыгивала через три ступеньки, перелетала через заграждения и втискивалась в последний вагон уходящей электрички. Темный ужас, поднимающийся все выше и выше к горлу, гнал ее вперед. В свой отдаленный район, куда она обычно добиралась не менее часа, Аля примчалась вдвое быстрее обычного. У подъезда Аля остановилась, подняла голову и взглянула на окна. Казалось, все тихо. Аля перекинула сумку на другое плечо, нажала на кнопку вызова лифта, но тот, конечно, по-прежнему не работал, потом она быстро побежала вверх по лестнице.
— Мама, — негромко позвал Борщ, пристально смотря на красные тормозные сигналы темно-зеленого «Форда» впереди, — мама!
— Что такое? — переполошилась Валентина Ивановна, чуть не подавившись пиццей.
— Ты доведешь машину до какой-нибудь парковки? И подождешь меня там?
— А ты побежишь за Алисой? И правильно, — ответила Валентина Ивановна, поправила высокую прическу и изящно вылезла из машины, намереваясь пересесть на водительское место.
— А почему правильно? — спросил Барщевский.
— Правильно потому, что она тоже бы за тобой побежала, — ответила Каверина и уселась за руль. — Я помню, как она однажды волокла тебя по лестнице, когда ты был смертельно пьян… Ты еще орал похабные песни и засовывал ей руки под свитер, дело было в институте после празднования Нового года.
— Ужас какой… совершенно такого не помню, — пробормотал Барщевский, краснея.
— Вот именно, дорогой, — сказала мама, закрывая дверцу и опуская стекло. — Ты не помнишь, и она знала, что не вспомнишь, и все равно тащила.
Барщевский рассмеялся, наклонился, быстро поцеловал маму в пахнущую пудрой щеку и побежал к метро.
Аля быстро поднялась на свою площадку, нажала на кнопку звонка и обмерла: дверь была приоткрыта.
«Опоздала. Опоздала!» — в ужасе подумала Аля и решительно толкнула дверь. Та, скрипнув, открылась, и вдруг в глубине квартиры раздался дикий крик.
— Стас, пусти меня, это я!! — орала Наташа.
Аля схватила один из валявшихся под ногами рулонов и ринулась к ванной. Она успела увидеть, как опускается молоток гибко и стремительно двигающейся Полканавт, как Наташа поднимает руки, пытаясь укрыться от наточенного острия, и, громко крикнув, Аля швырнула рулон прямо в голову Эмме Никитичне. От сильного удара Полканавт пошатнулась, и молоток, нацеленный Наташе в лоб, дрогнул в ее руках, изменил направление и скользнул по груди девушки, вспарывая одежду, кожу и мышцы. Наташа беззвучно обмякла, Полканавт медленно повернулась к Але. Ее глаза сияли каким-то странный блеском, она двигалась легко и бесшумно, как балерина.