Маленькая женская хитрость
Шрифт:
«Как удачно. Все птички в клетке, — с удовольствием подумала Эмма Никитична. — Ах, зеленая, наивная молодежь… Некоторые из них пытаются друг друга выручать и только туже затягивают петлю у себя на шее, другие же убегают и прячутся, подставляя своих друзей». Аля пятилась и пятилась, не в силах оторвать взгляд от сверкающего оружия. Полканавт наступала. Внезапно Эмма Никитична увидела что-то за Алиной спиной, и лицо ее исказилось. В этот момент продолжающая пятиться девушка налетела спиной на что-то большое и мягкое, а над ее ухом раздался оглушительный грохот. Когда Аля открыла глаза, Полканавт лежала на полу, заняв своей огромной бесформенной тушей выход в коридор. Алины ноги подкосились, она села, потом легла. Борщ, засовывая пистолет в кобуру, быстро наклонился к ней, испытующе взглянул в лицо, пытаясь определить, пострадала она или нет, затем схватил на руки лежащую в луже крови Наташу и выбежал из квартиры.
Наступила полная, абсолютная тишина, только звенело в ухе. Аля попыталась ползти, но не получалось. Эмма Никитична, одетая в длинное синее трикотажное платье с воротником-стойкой, плотный черный вязаный кардиган, больше похожий на пальто, и осенние сапоги без каблуков, лежала неподвижно, геологический молоток валялся в стороне чуть дальше по коридору. Наконец Аля встала на четвереньки, потрясла головой, пытаясь восстановить способность слышать, весьма пострадавшую от грохота выстрела над ухом, и тяжело поднялась на ноги. Собрав всю силу воли, Аля переступила через тело Полканавт и постучала в дверь ванной.
— Ч-ч-что вам от меня надо?! А-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а! Милиция! Насилуют!! — завизжал из-за двери Тигринский.
— Не волнуйся, Стасик, — сказала Аля, едва слыша свой голос, — выходи спокойно, опасность миновала.
Стасик тут же приоткрыл дверь и выглянул. Увидев труп Эммы Никитичны, он испуганно ойкнул. Глядя в его блудливые глазки, Аля почувствовала, что еще секунда — и она убьет Тигринского сама.
— Ты бы, Стасик, шел отсюда побыстрее, — медленно проговорила она, — проваливай.
— А что я такого сделал? — возмутился Стас. — Я никого не обижал, даже вон паучка у тебя в ванной не тронул. А что спрятался — так на моем месте поступил бы каждый. Кстати, где Наташа? Я слышал дикие крики. А жаль, мы с ней так мило проводили время…
— Стасик, вон отсюда. Забирай свои шмотки и проваливай, — Алины глаза слипались, а язык вдруг стал заплетаться. Она дико хотела спать, как же она раньше не замечала, что засыпает на ходу?
— Ну ладно, уже ухожу, — обиженно протянул Стасик и начал уныло снимать махровый халат с красными сердечками. Смотреть на него у Али не было никаких сил.
«Трусоват был Стасик бедный и чуть всех не погубил», — думала Алиса.
Возмущенный до глубины души тем, что его выгоняют, Стасик оделся, но уходить, конечно, не спешил.
Барщевский очень боялся, что Наташа умрет от потери крови раньше, чем он сумеет доставить ее в больницу. Вся его одежда промокла, тяжелые капли падали на землю, первые две машины отказались брать таких пассажиров, тогда Борщ предложил водителю старенького «москвичонка» сто баксов, и они поехали. Наташа была без сознания и очень бледна, но когда машина, надсадно воя двигателем, ворвалась на территорию больницы, девушка была все еще жива.
— Что, опять?! — закричал практикант, укладывая на каталку Наташу и изо всех сил разгоняя ее в направлении операционной.
«Если она выживет, я тут же признаюсь ей в любви, — твердо решил практикант, — вряд ли ее привезут нам в ближайшее время в третий раз».
— Что, опять?! — синхронно воскликнули Виталий Викторович и Ульяна, прибежавшие в операционную в марлевых повязках и изумленно уставившиеся на Наташу и залитого кровью Борща.
— Она выживет? — спросил Барщевский.
— Посмотрим, — протянул Виталий Викторович, наклоняясь над Наташей, — рваная рана левого плеча, предплечья и запястья, рваная рана правого плеча, предплечья и запястья, а также царапина на лбу, но она не опасна. Давление?
— Восемьдесят пять на пятьдесят.
— Быстро капельницу!!
Александра вытолкали за дверь.
— Алька, давай я тебе чайку сделаю, — мило предложил Тигринский, как будто ничего не случилось, — тут у нас на кухне есть замечательный чаек и печенье есть… Иди сюда, дорогая, я тебе помогу. А Полканавт мы давай в ванну перетащим, чтобы она под ногами не валя…
— Вон отсюда!! — потеряв всякое терпение, закричала Аля.
Награждая Тигринского пинками под зад, она вытолкала его на лестничную площадку, причем Стас пытался сначала рухнуть, споткнувшись о лежащие поперек прихожей белые рулоны, закатанные в прозрачную пленку, а потом ухватился за дверной косяк, но Аля пару раз чувствительно стукнула его по пальцам, и он, обиженно завыв, вывалился на площадку, где лицом к лицу столкнулся с нарядом милиции. Бдительные соседи сверху, услышав грохот выстрела, вызвали представителей правоохранительных органов.
— А это еще что? — удивился высокий, под два метра ростом, и очень широкий в плечах капитан, глядя на то, как Аля поддала Стасу коленом под зад и тот, взвизгнув, продвинулся в сторону лестницы еще на пять сантиметров.
— Это у нас Стасик Тигринский — он трус, балбес, болтун, аспирант и халявщик, — злобно проговорила Аля, — а там, — девушка махнула рукой в сторону двери, — у нас труп Эммы Никитичны Полканавт. Пойдемте, покажу.
— Да, пожалуйста, покажите, — вежливо отозвался капитан. Его помощник в чине старшего лейтенанта, имеющий примерно габариты Моськи, с любопытством вытягивал шею.
Они зашли в квартиру, аккуратно переступили через разбросанные рулоны обоев, потом прошли через комнату к входу в коридорчик, один конец которого вел к ванной, а второй — на кухню. Еще минуту назад вход в коридор почти полностью перекрывало тело Полканавт, но сейчас там ничего не было. Аля моргнула. Потом моргнула еще раз. Она потерла глаза, перекрестилась, но тело не появилось.
— И где обещанный труп? — спросил милиционер, похожий на Моську, а великан расхохотался и, сказав: «Ну и шуточки у вас, девушка!» — пошел к выходу.
«Постойте, он же только что был здесь! Труп Эммы Никитичны!» — хотела закричать Аля, но из горла не вылетало ни звука.
Милиционеры, вяло переговариваясь, двинулись на выход.
— Подождите, — наконец обрела дар речи Аля, — пожалуйста, еще секундочку! Давайте вместе заглянем в ванную, больше ей быть негде!
— Кому — ей? — спросил лейтенант. — Вы же сказали — труп? А в ванной тогда у вас — кто?
Капитан опять смачно захохотал и пошел по коридорчику к ванной. У двери он увидел большую темную лужу, и его веселость как ветром сдуло.