Маленькие люди
Шрифт:
Она снова внимательно посмотрела на меня. Казалось, вот-вот, еще немного – и она меня вспомнит, но увы…
– Несколько месяцев назад я выдвинул теорию, что человечеству для выживания надо уменьшиться в размерах. Признаю, теория очень сырая, но…
– Что вы говорите? А разве человек может уменьшиться в размерах? – с удивлением перебила меня она.
– Я смог, – ответил я, понимая, что говорю с некоторой толикой нехорошей гордости. – Я, к вашему сведенью, не всегда был четырехфутовым.
У нее даже зрачки расширились от изумления.
– Вы меня разыгрываете?
Я вздохнул. Очевидно, опять придется пересказывать свою историю.
Общество Ариэль мне нравилось. Сначала я решил, это потому, что с ней я общался легко и непринужденно, как ни с кем другим. Ни меня, ни ее не сковывало то, что мы… необычные. А затем, когда я уже закончил свой рассказ, я вдруг понял, что вообще никогда ни с кем не общался так непринужденно, как с ней. Тогда я еще боялся признаться себе, а может, просто не успел понять, что она мне нравится, и не только как человек, но и как женщина. Я просто ни о чем таком не думал, а от души наслаждался ее обществом.
– Вам хуже, чем мне, – выслушав меня, сказала она простодушно.
– Почему это? – спросил я, любуясь переливами света в ее волосах. Сейчас, когда солнце уже скрылось за деревьями, но еще не успело зайти за горизонт, ее волосы вновь стали медными, но не такими, как в Дублине, более теплых оттенков, словно подсвеченными изнутри.
– Потому, что я всегда была такой. Я ничего не теряла, и мне не с чем сравнивать, а вот вы…
Я совсем, как она, пожал плечами. Черт, кажется, это заразно.
– Откровенно говоря, меня не столько потрясло мое превращение, сколько реакция окружающих на него.
– Какая же она была?
– Ну, если в общих чертах… Все отчего-то решили, что я от этого должен впасть в непробудную депрессию. А когда я их разочаровал, поспешили объявить меня сумасшедшим.
Она с пониманием кивнула:
– Такое впечатление, что все считают нас глубоко несчастными в душе и стараются пожалеть, – она вздохнула. – Честно говоря, я рада тому, что возвращаюсь в Хоулленд. В большом мире мне было очень неуютно.
Я машинально кивнул, задумавшись над ее словами. Неуютно… А мне, когда я еще был нормального роста, было ли уютно в большом мире? Может, дело тут вовсе не в размерах? Если да, тогда Хоулленд, должно быть, удивительно приятное местечко.
Словно прочитав мои мысли, она продолжила:
– В Хоулленде все по-другому. Конечно, мы живем небогато, но как-то…
– Уютно? – подсказал я.
Ответить она не успела.
Поезд резко дернулся и остановился. Настолько резко, что моя чашка едва не опрокинулась – хорошо хоть, что чай я уже выпил. Я раньше не бывал в подобных передрягах и не знал, нормально это или нет, когда поезд вот так дергается и останавливается. Потому паниковать не стал, но внутренне все же напрягся. А у окружающих на лицах явно отражался испуг. Значит, все-таки это ненормально.
Я увидел, что Ариэль тоже испугалась, и сказал, пытаясь говорить спокойно:
– И часто случаются такие внезапные остановки?
– Н… нет, – ответила она с дрожью в голосе. – Не знаю. Я не часто езжу на поезде. Говорят, что у «Энтерпрайза» такое случается.
Первая половина ее фразы противоречила второй, к тому же девушка была напугана, и я не знал, как ее успокоить.
– Странно, вроде новый поезд… Что бы это могло быть?
– Лучше не спрашивайте, – почему-то шепотом ответила она.
– Почему? – удивился я.
– Этот поезд идет в Ольстер, – ответила Ариэль.
– Ну и что?
– Вы, наверно, думаете, что ИРА – это уже часть истории? – спросила она. – А другие так не думают. В общем, на этой линии такие инциденты не раз уже случались, а после шотландского референдума, говорят, еще и участились…
Теперь и мне стало страшно, особенно с учетом того, что как раз в это время из задней двери вагона появилась пара бобби [2] в форме, ведущих на шлейке припадающего на заднюю лапу старого добермана.
2
Жаргонное название полицейских в Соединенном Королевстве.
Вот удача, попасть на теракт!
– Дамы и господа, экипаж поезда просит вас сохранять спокойствие, – заявил голос, дублирующий информационное табло, на котором до этого крутили какой-то винтажный фильм, кажется, «Ночного портье». – Остановка вызвана техническими причинами, никакой опасности нет…
– Ага, – громогласно заявил пожилой краснолицый джентльмен, сидевший в нескольких рядах впереди нас. – Примерно то же говорили на «Титанике».
На него возмущенно зашикали.
– Да ну, я не верю, – я постарался придать своему голосу полнейшую уверенность в том, что ничего особенного не происходит. И, кажется, это мне удалось. На Ариэль мое спокойствие, по крайней мере, подействовало, а большего мне и не надо было. Успокаивать всех краснолицых джентльменов в вагоне в мои планы не входило.
– Ух, – сказала она. – Если честно, я перепугалась.
«Если честно, я тоже…» – подумал я, но вслух говорить об этом не стал.
– Мааам, а когда мы поедем? – захныкал Дейл. Чип сидел тихо, но вид у него был напуганный.
– Расскажите мне еще про Хоулленд, – сказал я, стараясь отвлечь Ариэль. – А когда придет стюард, я закажу нам чаю с круассанами. Как вам мой план?
Вообще-то, мне чертовски хотелось покурить, но я не решался оставлять ее одну.
Она хотела было рассказать мне что-то, но затем отрицательно покачала головой и тихо сказала:
– Вряд ли у меня сейчас получится… Лучше вы расскажите мне что-нибудь – про свою работу, например.
Я на миг задумался – не будет ли ей скучно? А потом действительно принялся рассказывать, благо слушала она меня очень внимательно, как Чип с Дейлом наверняка слушают мамину сказку. Я увлекся и рассказал ей о пульсарах, о спектрографии звезд, о том, как мы работали с данными японского кометного зонда «Хаябуса-2», о маленьком переводчике Ясукиро Тамадаме, который переводил для нас всякую мудреную документацию, и о том, что он, несмотря на довольно почтенный возраст, фанател от японского мультика «Утена».