Маленькие огоньки

Макгвайр Джейми

— То, что я люблю — глупое, согласен, но только это не моя гитара!

— Да пошел ты!

— Влюбленность в девочку — это не пожизненный приговор, Кей. Они, вероятно, расстались бы или разъехались.

— Ты не слышишь меня? — заплакала мама. — Она Калхун! Они не уезжают! Они владеют этим городом! Ли сказала, что Эллиот был одержим этой девочкой годами. И разве для тебя не было бы замечательно, если бы он переехал? Тогда ты не был бы обязан смотреть на себя каждый день. Ты мог бы делать вид, что тебе двадцать один и у тебя

действительно есть шанс стать звездой кантри музыки.

— Калхуны перестали владеть городом с тех пор, как мы были в старшей школе. Боже, какая же ты несведущая.

— Пошел к черту!

Разбилось стекло, и мой отец вскрикнул:

— Ты с ума сошла?

Было лучше, когда я оставался в своей комнате. Это был типичный ежедневный обмен, может, пультом или стаканом, брошенным через всю комнату, но мое вторжение в ту часть дома могло бы спровоцировать войну. Через несколько дней после того, как я распаковал свои вещи в Юконе, стало ясно, что ссоры с мамой вызвали бы нежелательное внимание отца, и когда он начинал доставать меня, она защищала меня и шла против него. Если раньше всё было очень плохо, сейчас стало гораздо, гораздо хуже.

Моя комната все еще была безопасным убежищем, как и всегда, но она ощущалась по-другому, и я не мог понять, почему. Мои синие шторы всё также закрывали единственное окно, а сторона соседского дома с потрескавшейся краской и их проржавевший кондиционер по-прежнему были моим единственным видом из окна. Мама немного прибралась, пока меня не было, трофеи с Little League и Pee Wee Football были вымыты, стояли лицевой стороной вперед на одинаковом расстоянии друг от друга и теперь были упорядочены по годам. Вместо того, чтобы создавать комфорт, знакомое окружение моей комнаты лишь напоминало мне о том, что я находился в удручающей тюрьме вдали от Кэтрин и бесконечных полей Ок Крика. Я скучал по парку, ручью и прогулкам вдоль дорог длиною в мили, когда мы просто разговаривали и соревновались, кто быстрее съест свое мороженное, до того, как сахар и молоко начнут капать нам на пальцы.

Входная дверь захлопнулась, и я встал, всматриваясь через занавески. Мамин пикап выезжал, а за рулем был отец. Она сидела на пассажирском сидении, и они все еще орали друг на друга. Когда они пропали из поля зрения, я выбежал из комнаты и рывком открыл входную дверь, перебегая улицу к дому Доусона Фостера. Входная дверь затрещала от ударов моего кулака напротив. Через несколько секунд Доусон открыл дверь, его лохматые светлые волосы были убраны на одну сторону, всё равно каким-то образом прикрывая его карие глаза.

Он нахмурился в замешательстве:

— Что?

— Можешь одолжить свой телефон? — сказал я, пыхтя.

— Ладно, — сказал он, отступая в сторону.

Я открыл дверь и зашёл внутрь, кондиционер мгновенно охладил мою кожу. Пустые пакеты из-под чипс лежали на потрепанном диване, пыль покрывала все поверхности, солнце отражало песчинки пыли в воздухе. Инстинкт стряхнуть их и осознание, что я буду дышать ими в любом случае, душили меня.

— Знаю. Жарко, как в аду, — сказал Доусон. — Мама говорит, что это индийское лето. Что это значит?

Я пристально посмотрел на него, и он взял свой телефон со столика возле дивана, протягивая его мне. Я взял его, пытаясь вспомнить номер телефона тети Ли. Я ввел цифры и прижал телефон к уху, молясь, чтобы она ответила.

— Алло? — сказала тетя Ли с подозрением в голосе.

— Тётя Ли?

— Эллиот? Вы все уладили? Как дела?

— Не очень. Я был под домашним арестом большую часть времени, с тех пор, как вернулся.

Она вздохнула:

— Когда начнутся футбольные тренировки?

— Как мистер Калхун? — спросил я.

— Извини?

— Отец Кэтрин. С ним всё в порядке?

Она затихла.

— Мне жаль, Эллиот. Похороны прошли на прошлой неделе.

— Похороны.

Я закрыл глаза, чувствуя тяжесть в груди. Злость начала закипать во мне.

— Эллиот?

— Я здесь, — сказал я сквозь зубы. — Ты можешь… ты можешь пойти к Калхунам? Объяснить Кэтрин, почему я уехал?

— Они не хотят никого видеть, Эллиот. Я пыталась. Я принесла им запеканку и пакет брауни. Они не открывают дверь.

— Она в порядке? Есть ли хоть какой-то способ тебе проведать ее? — спросил я, потирая заднюю часть шеи.

Доусон наблюдал за мной с равным беспокойством и любопытством в глазах.

— Я не видела её, Эллиот. Не думаю, что хоть кто-то видел их обоих после похорон. Город, конечно, перешептывается. Мэвис была очень странной на похоронах, и после этого они просто заперлись в своем доме.

— Я должен вернуться туда.

— Разве футбол не должен вот-вот начаться?

— Ты можешь приехать и забрать меня?

— Эллиот, — произнесла тетя Ли с раскаянием, — Ты же знаешь, я не могу. Даже если бы я попыталась, она бы мне не позволила. Это просто не самая лучшая затея. Мне жаль.

Я кивнул, но не смог сформулировать ответ.

— Пока, малыш. Я люблю тебя.

— И я тебя, — прошептал я, протягивая телефон Доусону.

— Какого черта? — спросил он. — Кто-то умер?

— Спасибо, что дал мне воспользоваться своим телефоном, Доусон. Мне надо вернуться до того, как родители приедут домой.

Я выбежал на улицу, жар хлынул мне в лицо. Я уже вспотел к тому моменту, как я добрался до своего крыльца, закрывая за собой дверь, буквально за несколько минут до того, как пикап завернул на подъездную дорожку. Я вернулся в свою комнату, захлопывая за собой дверь.

Ее отец был мертв. Отец Кэтрин умер, а я просто исчез. Раньше я просто беспокоился, теперь же паника так накрыла меня, что хотелось вылезти из собственной кожи. Не только потому, что она меня возненавидела, но и потому, что никто не видел ее или ее маму.