Маленькие огоньки
Шрифт:
— Я? — спросила мама, мгновенно обороняясь. — Это не я та, кто позволяет ему разгуливать с дочкой Калхунов без присмотра!
— Кей, они всего лишь дети. Эллиот — хороший ребенок, он бы не…
— Ты разве не помнишь, какими мальчики бывают в его возрасте? — прокричала мама. — Ты знаешь, что я не хочу, чтобы он оставался здесь, и ты ищешь другие пути, пока он там делает с ней Бог знает что! Она, наверняка, тоже хочет, чтобы он остался. Что ты думаешь она может сделать, чтобы удержать его здесь? Помнишь Эмбер Филипс?
— Да, —
— Он был в выпускном классе, а она в десятом, переживая, что он найдет кого-нибудь другого в колледже. Сколько лет сейчас их ребёнку?
— Коулсон в колледже. Кей, — начала тётя Ли. Она потратила годы, практикуясь в усмирении маминого темперамента. — Ты же сказала ему, что он может здесь остаться до завтрашнего дня.
— Что ж, я здесь сегодня, так что он уезжает сегодня.
— Кей, мы будем рады, если ты здесь останешься. Что может значить всего один день? Позволь ему попрощаться.
Она указала пальцем на мою тетю.
— Я знаю, что ты пытаешься сделать. Он мой сын, а не твой!
Мама повернулась ко мне:
— Мы уезжаем. Ты не проведешь больше и минуты с этой девчонкой Калхун. Все, что нам нужно, так это чтобы она от тебя забеременела, и ты застрял здесь навечно.
— Кей! — выкрикнула тётя Ли.
— Ты знаешь, через что Джон и я прошли, растя здесь. Издевательства, расизм, оскорбления! Ты правда желаешь этого для Эллиота?
— Нет, но… — тетя Ли попыталась найти контраргумент, но не смогла.
Я молил ее глазами о помощи.
— Видишь? — крикнула мама, указывая всеми пальцами на меня. — Посмотри, как он смотрит на тебя. Как будто ты можешь спасти его. Ты не его мать, Ли! Я прошу тебя о помощи, а ты пытаешься забрать его от меня!
— Он здесь счастлив, Кей, — сказала тётя Ли. — Подумай хоть две секунды о том, чего он хочет.
— Я думаю о нем! Только потому, что ты довольна жизнью в этом Богом забытом месте, не значит, что я позволю своему сыну остаться здесь, — метнула искру мама. — Собирай свои вещи, Эллиот.
— Мама…
— Собирай свое дерьмо, Эллиот! Мы уезжаем!
— Кей, пожалуйста! — сказала тетя Ли. — Просто подожди, пока Джон придет домой. Мы можем поговорить об этом.
Когда я не сдвинулся с места, мама с топотом спустилась вниз по лестнице.
Тетя Ли посмотрела на меня и подняла руки. Ее глаза заслезились.
— Мне жаль. Я не могу…
— Я знаю, — сказал я. — Все в порядке. Не плачь.
Мама снова появилась, с моим чемоданом и несколькими сумками в руке.
— Садись в машину, — она погнала меня к двери.
Я посмотрел за свое плечо.
— Сможешь убедиться, что Кэтрин знает? Можешь рассказать ей о том, что произошло?
Тётя Ли кивнула:
— Я постараюсь. Я люблю тебя, Эллиот.
Входная дверь захлопнулась за нами. Мама, положив мне руку на спину, повела меня к своему пикапу Toyota Tacoma и открыла пассажирскую
Я остановился, пытаясь в последний раз договориться с ней.
— Мам. Пожалуйста. Я уеду с тобой. Просто дай мне с ней попрощаться. Позволь мне с ней объясниться.
— Нет. Я не позволю тебе сгнить в этом месте.
— Тогда зачем вообще позволять мне приезжать? — крикнул я.
— Забирайся в машину! — крикнула она в ответ, кидая мои сумки назад.
Я сел на пассажирское сидение и захлопнул дверь. Мама обогнула спереди машину и скользнула за руль, повернув ключ в зажигании и развернув машину. Мы удалялись в противоположном направлении от дома Калхунов, в то время, как машина скорой помощи отъезжала от обочины.
Потолок моей спальни, каждая трещинка, каждое пятно от воды, каждая закрашенная крупинка грязи и паук — я старался думать только обо всем этом. Если я не пялился на потолок, переживая, что с каждым днем Кэтрин все больше и больше ненавидит меня, то писал ей письма, пытаясь объясниться, прося о прощении и давая обещания, которые — как и говорила мама — я не мог выполнить. Каждый день я писал по письму, и я только что закончил семнадцатое.
Приглушенные сердитые голоса моих родителей раздавались дальше по коридору уже второй час. Они ругались из-за ссор и спорили, кто из них был более неправ.
— Но он кричал на тебя! Ты говоришь, что нормально позволять ему кричать на тебя? — прокричал отец.
— Я ещё удивляюсь, где он этого понабрался! — сказала мама в ответ.
— Ох, ты собираешься бросить мне это в лицо? Это моя вина? Это ты его отправила туда в первую очередь. Зачем ты его туда отправила, Кей? Почему Ок Крик, если все эти годы ты говорила, что хочешь держать его подальше оттуда?
— А куда ещё я должна была его отправить? Это лучше, чем смотреть, как ты сидишь и напиваешься целый день!
— Ох, не начинай снова это дерьмо. Клянусь Богом, Кей…
— Что? Голые факты мешают тебе придумать аргумент? Что именно ты ожидал, что я сделаю? Он не мог оставаться здесь и смотреть, как мы… смотреть, как ты… у меня не было выбора! Теперь он влюблен в эту чертову девчонку и хочет переехать туда!
Сперва ответ отца был слишком тихим, чтобы я мог его расслышать, но вскоре голос стал набирать обороты.
— ….И ты вырвала его оттуда, не дав ему попрощаться. Не удивительно, что он так зол. Я тоже был бы в бешенстве, если кто-то сделал бы это со мной, когда мы начали встречаться. Ты хоть когда-либо думала о ком-то кроме себя, Кей? Не могла бы ты учесть его чувства на одну чертову минуту?
— Я забочусь о нем. Ты знаешь, как ко мне относились, когда я росла там. Ты знаешь, как относились к моему брату. Я не хочу этого для него. Я не хочу, чтобы он застрял там. И не делай вид, будто тебе не наплевать на то, что с ним случилось. Все, о чем ты печешься — это твоя тупая гитара и следующая упаковка пива.