Маленькие
Шрифт:
— Куи, нам пора ехать. Выведи машину из гаража, вот ключи. Боу, я думаю, надо стереть память всем, кроме Марьи Ивановны, начиная с 18.46 и на час вперед, на всякий случай. Как считаешь?
— В радиусе?
— Десять километров.
— Ничего себе!
— Есть другие предложения?
— Тебе виднее, Пау. Кстати, там уже шесть трупов, дети в основном.
— Ясно. Куи, чего ты ждешь? Выводи машину.
— Простите, у меня один вопрос…
— Куи, ты слышал? Там детишек топчут, все вопросы будут потом. Выполняй.
µ
Люба потихоньку приходит в себя, разбудить ее было непросто. В гостиной возникла перепалка, слышнее всего доносился голос
— Марья Ивановна, у меня такая слабость… я прям не знаю, мне кажется, я ходить не смогу…
— Ну а мы потихонечку, понемножку… Давай, попробуем сесть сначала… Видишь — получается… Нет, назад не укладывайся, дай-ка я тебе подушку подложу… Вот, посиди, потом и встать попробуем, это лекарство тебе такое сильное дали, ничего страшного…
— Пить очень хочется.
— Воды принести? Ладно, сейчас принесу.
О Господи! Она уже была в дверях, когда услышала грохот. Люба упала с кровати, да что же такое… обмякла вся, неужели сознание потеряла?
— Люба, Любочка, девочка! Давай, давай же, приходи в себя…
Марья Ивановна бьет Любу по щекам, пытается приподнять, ну до чего тяжелая, такая худенькая, а никак… дышит хоть? О Господи… дышит! Наконец удалось поднять ее на постель, вот так, ну что такое… Глаза вроде открылись и опять закрылись, надо позвать кого-нибудь! Одной не справиться, девочке совсем плохо…
Марья Ивановна устремляется вниз, в гостиную… никого нет! Как так? Где же они?.. О Боже, неужели решили уехать и оставить их на растерзание?! Она распахивает входную дверь — фу, слава те, все здесь, во дворе… Марья Ивановна видит машину на больших колесах, аты стоят чуть поодаль, Олег что-то выкрикивает по-своему… Она хочет подойти к ним и попросить помощи, но вдруг… о Господи… Появились ярко-красные лучи! Кажется, у них какие-то приборы в руках. Точно, лучи выходят оттуда. И они направляют их на Олега! Олег тоже становится красным, всё краснее и краснее, он уже искрится, о Боже, Боже, что это такое… будто облако красной светящейся пыли закружилось, облако оседает и тухнет… и лучи исчезли… Там стоят теперь трое, где Олег… Где же он, неужели?! Марья Ивановна отрывает от земли правую ногу, затем левую, уже лучше, лучше… она идет на непослушных ногах, идет, потому что… а они заметили, смотрят на нее… а она смотрит туда, где только что был Олег… там… там… кучка неостывшего пепла, ее сердцевина еще красная, о боже, о боже…
— Вы… вы его убили! За что?!
— Успокойтесь, никто его не убивал. Зовите свою девушку и садитесь в машину.
— Вы убили Олега! А Ивана… вы его тоже убьете?! Я никуда не поеду с вами!
— Марья Ивановна, послушайте! Вы общались с Иваном и должны понимать некоторые вещи. Олег полетит с нами в Центр, он здесь, в этом пенале, смотрите… Жив и здоров, на месте получит новое тело. Проблема не в том, что нам жалко тратиться на авиабилет, просто машина у нас небольшая, как видите. Надо отвезти домой вашу Любу, потом подхватить Ивана. У нас не хватает мест, вот и всё. Выглядит эта процедура не очень, я согласен, но мы же сказали, что сами вас позовем.
— Я… там Любе плохо, она потеряла сознание… она уже стала приходить в себя и вдруг упала, поэтому я…
Марья Ивановна говорит и почти не слышит себя, она сама сейчас потеряет сознание… Кому здесь верить?! Они сожгли его, эта кучка под ногами… Их главный достал из кармана продолговатый брусок и уверяет, что там находится Олег, ужас какой-то… Почему так тихо? Даже в доме был слышен шум толпы, а здесь тихо… неужели она оглохла?!
— Марья Ивановна, садитесь в машину, Любу мы сейчас приведем.
Слышит! Не оглохла, слава богу…
— Почему стало так тихо? Они разошлись?
— Притихли, мы стерли им память. Вот и Люба спускается, садитесь в машину, у нас мало времени.
Ничего себе — спускается! Да ее почти несут… девочка еле перебирает ногами, руки повисли как плети и голова мотается из стороны в сторону.
— Что вы с ней сделали?! Почему ей так плохо?!
— Чувствует она себя хорошо, просто заторможена. Это эффект двойного воздействия. Успокоительное плюс стирание памяти — зачем ей ненужные впечатления, согласны? В течение часа придет в норму, сейчас отвезем ее домой. Садитесь вперед, Марья Ивановна, покажете дорогу.
Любу усадили назад, она даже улыбается и тихонько мурлычет какую-то песенку… С ума сойти, какие яркие у них фары, видно, как днем. Открыли ворота, и сразу же несколько человек устремились во двор, они странно как-то себя вели… как слепые, двое сразу же столкнулись лбами, теперь стоят и держатся друг за дружку. Остальные сомнамбулы бесцельно бродят по двору, один улегся на скамейке… А там… О Господи! В свете фар она увидела площадь… Пространство кишит народом, как же они поедут?! Много сидящих и лежащих, другие перемещаются, переступают, падают, снова встают и явно ничего не соображают, это страшно… Выглядит как город умалишенных, а ведь так и есть…
— Там же люди, мы их сейчас подавим!
— Не волнуйтесь, у нас есть специальный сигнал, сейчас включим, и они разбегутся.
Марья Ивановна зажимает уши, она ненавидит резкие звуки, машина медленно трогается, пока нет никакого гудка… Народ отскакивает в стороны, освобождая им путь, а сигнала не слышно, она осторожно отнимает руки… Вот дура, наверняка у них беззвучный сигнал, ультразвуковой какой-нибудь — она читала, что есть отпугиватель бродячих собак, он вселяет чувство страха, и собаки убегают подальше от источника ультразвука… люди такое придумали, что же говорить об этих… Боже-боже, всё как в фильме ужасов, которые она терпеть не может: кишащий хаос вокруг, муравейник прямо… Нет — в муравейнике порядок, а это похоже на броуновское движение частиц, им в школе под микроскопом показывали… машина остановилась? Да, они встали. Боже! Возле той самой телеги, где Гришка, зачем?! Ужасный вид у покойника: руки торчат, как коряги, сам обгорелый, да еще весь цветами обложен, фу, не надо смотреть… а рядом на телеге Верка-хромоножка сидит… бывшая… сидит и раскачивается. Аты переговариваются на своем языке, зачем они тут остановились, когда всё это закончится?.. Павел приоткрыл дверь машины, неужели будут выходить?! Разве поймешь, что у них на уме… Иван просил им довериться, она обещала… а разве у нее есть другой выход? Жутковатый шорох исходит от этого скопления людей. Не слышно гомона голосов, только шарканье ног, какое-то сухое шуршание и шелест… Павел подошел к телеге, и Верка вдруг засветилась зеленым светом! Они решили ее убить! Да они убийцы, аты хладнокровные убийцы, а Иван… а что Иван, наверняка он такой же… Невероятно, как же ее угораздило попасть в эту компанию?! Ой… сильно закололо внизу живота, этого еще не хватало… Павел идет к машине, а Верка? Сидит вроде…
— Павел, я так больше не могу, я хочу вернуться домой, я никуда с вами не поеду…
— Что случилось, Марья Ивановна?
— Я не могу больше… всё это видеть, понимаете? Что вы с ней сделали? Она жива?
— Конечно, жива. Мы просто забрали то, что ей не принадлежит, убедитесь сами…
Боже правый… Верка-хромоножка такая же, как раньше — старая женщина, седая вся…
— Я… я… поймите, это всё не укладывается… я знаю, что вы не причините мне зла, но я…
— Давайте позже это обсудим, ладно? Сейчас нужно отвезти вашу Любу, где ее дом?