Маленький плут и няня
Шрифт:
А сейчас он едет в Ларчмонт, на душе у него радостно, потому что день сегодня чудесный, а дорога в «Клены» – еще лучше.
Оставалось только придумать, как помочь Нэнни, но и это не проблема. Ему льстило, что из всех, с кем можно посоветоваться, она выбрала именно его, тем более что ему всегда нравилось ее слушать. Нэнни – истинная леди, леди до мозга костей, а голос ее, в котором все еще чувствовался мелодичный английский акцент, был нежным, как пение жаворонка.
– Маленький паршивец куда-то подевался, – сказала Нэнни.
Они устроились в гостиной
Часы стояли и на каминной полке, и по обе стороны камина (сейчас закрытого цветочными горшками). Все они безостановочно тикали, отсчитывая минуты и секунды, с треском швыряя их в комнату, будто искры от горящих поленьев. Было уже около одиннадцати. Няня сидела в строгом черном платье с крохотным белоснежным воротничком. Ее тонкие руки бессильно сложены на коленях. Страх, боль и растерянность искажали лицо.
– Давай начнем с самого начала, – предложил Бенни.
– Так это и есть начало!
– Да нет, скорее это похоже на конец. Когда ты обнаружила?..
– Ради Бога, извини, я так растерялась, просто голова идет кругом. Сама не знаю, что…
– Тихи, тихо, – успокаивающе сказал Бенни.
– Но ведь говорю же тебе – он пропал, а я чуть было с ума не сошла! Вот поэтому и позвонила тебе.
– Ну что ж, я, конечно, чрезвычайно ценю твое дове…
– …А не кому-нибудь другому, властям, например, – продолжала Нэнни. – Подумала, если я позвоню властям, мистер Гануччи уж непременно пронюхает, что стряслось.
– Ах вот как!
– Поэтому я и решила – позвоню кому-нибудь… какой-нибудь мелкой сошке.
– Понятно.
– Вот поэтому-то я и вспомнила о тебе… впопыхах подумала, что ты самый мелкий из всех.
В эту самую минуту все часы в комнате, словно сговорившись, принялись бить. Нэнни испуганно вздрогнула. Шипение и звон наполнили комнату, где до этого слышалось лишь громкое тиканье. Ровно одиннадцать. Прикинув, что пройдет немало времени, прежде чем это светопреставление подойдет к концу и они смогут вновь вернуться к разговору, Бенни воспользовался представившейся ему возможностью, чтобы хорошенько переварить то, что только что услышал. Да, с огорчением был вынужден признаться он, похоже, более мелкую сошку и впрямь трудно найти. Особенно если сравнивать с другими, а таких, надо честно признать, было большинство. (Одно из качеств, за которое Бенни особенно себя уважал, была его бескомпромиссная объективность.) Впрочем, мысль, что все вокруг считают его мелкой сошкой, не особенно его огорчала. Когда-то давно, в Чикаго, он был большим человеком, очень большим, а свое нынешнее незавидное положение, ничуть не унывая, привык считать прямым следствием ошибки, допущенной еще в 1966 году. Но кто из нас не ошибается, обычно спрашивал себя Бенни, скажите, кто?!
Бесчисленные часы ревели, как оглашенные, будто изголодавшиеся звери, требуя есть. Нэнни раздраженно заткнула тоненькими пальчиками уши и терпеливо ждала, когда же эта какофония подойдет к концу. Закончилось все так же внезапно, как и началось. Только что вокруг
– Проклятые часы! – всхлипнула Нэнни. – Как будто и без них мало неприятностей!
– Давай-ка лучше вернемся к твоим неприятностям, – предложил Бенни. – Когда ты обнаружила, что он исчез?
– Утром, часов в восемь. Вошла в его спальню, а его нет.
– А обычно он в это время бывал еще в постели?
– В постели? Ты хочешь сказать, в восемь утра? Конечно, а как же?!
– Но этим утром его там не было.
– Да, не было. И до сих пор нет. Как, впрочем, и в самом доме. И около дома тоже. Я точно знаю, поскольку все уже обыскала.
– А может, он просто прячется? – предположил Бенни. – Или играет?..
– Не думаю… вряд ли. Это на него не похоже. Ты его не знаешь – это весьма серьезный маленький негодник.
– А кстати, сколько ему? – поинтересовался Бенни.
– В прошлом месяце исполнилось десять.
– Понятно.
– Отец на день рождения подарил ему часы.
– Понятно…
– Своего рода дань уважения человеку, которым он восхищается.
– Понятно, – снова протянул Бенни, стараясь не выдать своего любопытства. – Я просто подумал, будь Льюис немного постарше, может, у него была бы подружка… тогда он мог бы отправиться повидать ее, и все такое…
– Нет! – отрезала Нэнни.
– Да, понимаю.
– Нет! Льюис просто исчез. Просто исчез… растворился в воздухе. Если мистеру Гануччи станет известно, что произошло…
– Тихи, тихо, – повторил Бенни. – В конце концов, Гануччи сейчас в Италии. Как он обо всем узнает? Да и потом, Льюис ведь в любую минуту может вернуться, верно? И все твои страхи останутся позади.
– Надеюсь! Этот маленький негодник просто сводит меня с ума!
– Знаешь, – решил успокоить ее Бенни, – мой брат однажды выкинул такую же штуку. Мы с ним тогда еще были мальчишками, жили в Чикаго. Так вот, он как-то исчез из дома на целый день! Анжело. Мой брат.
– И где же он был?
– Кто?
– Твой брат.
– Ах Анжело? Представь себе, сидел в гараже! Как тебе это нравится? – Бенни звонко хлопнул себя по ляжкам и расхохотался. – В металлическом гараже, который стоял на нашем заднем дворе, представляешь? А когда вернулся домой… Господи, как же от него воняло!
– Так он все-таки вернулся?
– Господи Боже, ну конечно! И вот увидишь, маленький Льюис тоже вернется! Ты же знаешь, какие они, эти мальчишки, им бы только дурака валять!
– Может быть, только вот Льюис не такой. Он, знаешь ли, не любитель приключений, – неуверенно протянула Нэнни.
– Пусть так. Тогда, может быть, ему просто взбрело в голову пойти погулять или еще что… Да что ты с ума сходишь, в самом-то деле?! Может, он сейчас в лесу, наблюдает за муравьями… или еще за кем-нибудь! Да Бог с тобой, Нэнни, ты что, мальчишек не знаешь, что ли?!
– Может быть, – с некоторой ноткой сомнения протянула Нэнни.
– Так что не волнуйся, все будет в порядке, вот увидишь.