Маленький Сайгон
Шрифт:
— Вы, наверно, Чак Фрай!
Фрай кивнул. Смит что-то сказал женщине по-вьетнамски. Та обернулась на Фрая и улыбнулась. Она оказалась высохшей старухой лет семидесяти. Ее длинные седые волосы ниспадали на смуглое кожистое лицо, зубы почернели от привычки жевать бетель. Фрай сел. Смит представил женщину. Ее звали Бак.
— Вы знаете, где сейчас Ли Фрай? — спросила Бак.
— Пока нет, — ответил он.
Фрай обвел глазами кабинет: большой захламленный стол, шкаф с папками, старый деревянный гардероб, плакат Ли на стене, рядом — отвратительная увеличенная
— События прошлой ночи совершенно ужасающи, — промолвил Смит. — Других слов не подберу. Сегодня утром в полиции мне ничего не смогли сообщить, разве что о том, что они разыскивают Эдди Во. Есть ли у них какие-нибудь существенные зацепки, кроме этого несчастного напуганного паренька?
— Мне об этом сообщат в последнюю очередь.
— А!.. Понимаю.
Фрай опять посмотрел на омерзительный портрет. Изображенный носил темные очки.
— Чем вы здесь занимаетесь, доктор?
Смит огляделся вокруг с гордым видом.
— Я профессор, и Маленький Сайгон — это область моей компетенции. В настоящее время я занимаюсь проектом вьетнамского архива — собираю устные рассказы и перевожу их для последующей публикации. — Некоторое время он распространялся о своей работе. Она была посвящена «процессу окультуривания» беженцев, «влиянию кино и телевидения на юношей», и «проблемам столкновения деревенской культуры с массовой культурой того сумасшедшего горнила, которое мы зовем Америкой». Книга будет называться «Перемещенные войной: современный рассказ вьетнамских беженцев».
— Звучит неплохо. Но, доктор Смит, мне хотелось бы поговорить с вами о похищении Ли.
— Ясное дело. — Он поднялся из-за стола и вежливо проводил Бак из комнаты, все время болтая что-то по-вьетнамски. Через секунду он возвратился и опять сел за стол.
— Это похищение имеет трагические пропорции… Можно называть вас Чаком? Ли Фрай так много сделала для своего народа. Она общалась с тайцами, вызволяла беженцев из лагерей и вывозила их в Штаты. Разумеется, ее музыка являлась великим вдохновителем. Уверен, вам известно, что в определенных кругах ее называли «Голосом свободы».
— Кому надо было ее похищать?
Смит поджал губы.
— То-то и оно, Чак. Никто во вьетнамской колонии не пошел бы на это. Молодежь ее уважает. Старики боготворят. На мой взгляд, здесь дело в экономических интересах, а не в политике. Ваш брат богат. Похитители потребуют денег.
— Местная шпана? Получается, они могут ее уважать, но не прочь погреть руки на выкупе?
Смит с сомнением покачал головой.
— Юные бандиты из Маленького Сайгона слишком превознесены прессой. Они представляют собой свободную структуру: никакой строгой организации, никаких «зон влияния», как у испанцев или черных. Они собираются, вымогают деньги, иногда совершают грабежи, затем распыляются, исчезают и опять собираются. По всем признакам, Чак, это едва ли дело местной шпаны. Автоматическое оружие? Организация и планирование акции? Сама цель? Нет.
— А как насчет организованной преступности?
— Гай Трак? «Бамбуковая трость»? Вот это возможно. Нескольких человек из их верхушки за последние полгода не раз видели в Маленьком Сайгоне. Я лично узнал двоих.
— Насколько часто они прибегают к похищениям?
Смит как бы невзначай посмотрел на закрытую дверь, потом перевел взгляд на Фрая.
— Когда имеешь дело с организованными, профессиональными преступниками, надо иметь в виду, что если есть листва — есть и корни. На мой взгляд, вполне допустимо, что в «Гай Трак» знали об этом похищении. Возможно, даже были замешаны.
— Где их можно найти?
Смит покачал головой, плотно сжал губы и весь подался вперед. И опять посмотрел на дверь, потом на Фрая.
— Этого я вам не могу сказать, Чак. Хотя бы потому, что в данный момент их там нет. А еще потому, что они очень опасные люди. Кроме того, я не предъявляю обвинений, я просто очерчиваю возможности.
— Мин утверждает, что вы… популярны среди вьетнамских мальчиков.
Смит слегка покраснел.
— Я принимаю это как комплимент. У меня с ними близость. Они нежная нация, такая растерянная и непонятая в этой новой стране. Я сам временами чувствую себя непонятым, чувствую себя… как бы вне основного течения. У многих из них не было детства. В определенном смысле, мы родственные души.
— Когда последний раз вы видели Эдди Во?
Смит принял прежнее положение в кресле и посмотрел на Фрая.
— Три дня назад. Вы его тоже ищете? Как и полиция?
— Нет. Я знаю, что он к делу Ли непричастен. Он в этот момент был на автостоянке.
Смит недоверчиво посмотрел на Фрая и опять покраснел. Его глаза расширились.
— Вы видели его около кабаре?
— Совершенно верно.
Доктор Смит улыбнулся.
— Ах, тогда у полиции нет веских доводов его подозревать. Чак, это делает меня очень счастливым. Эдди Во — это такой… путаный паренек. Он напуган до ужаса.
— Откуда вы знаете, если не видели его целых три дня?
Смит тяжело проглотил слюну и опять поджал губы.
— Я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять, что ему пришлось испытать. Он исчез, верно? Он знает, что полиция его ищет. Он боится. Вот и все, что я имел в виду. Но если вы видели его около «Азиатского ветра»… Это означает, что он невиновен.
Фрай посмотрел на Смита, который уперся взглядом в стол.
— Где он?
Смит вскинул глаза, изображая изумление.
— Я… А вы собираетесь заявить полиции, что видели его на улице перед кабаре?
— Уже это сделал.
— Выходит, Эдди теперь нечего бояться?
— Они хотят его допросить.
Смит вздохнул и метнул во Фрая косой взгляд.
— Это невозможно. Я… не стану этого делать.
— Делать что?
Смит встал, вновь покраснел и нахмурил брови.
— Это глупо. Он должен поговорить с полицией и снять с себя подозрение.
Смит подошел к двери, отпер замок ключом и распахнул ее.