Маленький Сайгон
Шрифт:
Он лежал на койке и смотрел в потолок. Сосед снизу предложил ему кусочек жевательного табака, затем стал рассказывать, как его опустили за изнасилование с отягчающими обстоятельствами. Когда он начал свою историю в пятый раз, Фрай велел ему заткнуться и попробовал уснуть. Остальные два сокамерника держались каждый сам по себе. Лежали на койках, отвернувшись к стене.
Фрай очень устал. Лежа в камере, он пришел к мысли, что, возможно, это место для него как раз самое подходящее. Лучше всего — держаться в стороне. В это трудно поверить, думал он, я был совсем рядом с Эдди, мог его придушить, но вместо этого помог ему
Аодай Ли, запачканный кровью. Ее штаны. Ее туфелька. Ее сережка. Вот почему Мин торчал у дома Во. Вот почему он не взял Эдди сразу, как только мы туда приехали. Он надеялся, что я и Эдди приведем его к Ли. Может быть, Эдди и привел бы.
Но вместо этого он сбежал.
Фрай задремал. Вскоре после полуночи надзиратель проводил его в комнату досмотра. Он получил назад свою одежду. Из которой, как ни странно, не исчезло ни цента.
Он познакомился со своим новым адвокатом, Майком Флаэрти, которого привез сюда Беннет. Сам Беннет не показался. Фрай вышел на улицу, в прохладу раннего утра, и Флаэрти повел его к «Мерседесу».
— Ваш брат хочет вас видеть, — сообщил Майк. — Я подвезу вас к вашей машине.
Беннет, Доннел Кроули и Нгуен Хай находились в гостиной — перед каждым лежали бумаги с какими-то записями. Перед Нгуеном, кроме того, лежал пистолет тридцать восьмого калибра. Двое мужчин, которых Фрай никогда раньше не видел, присоединяли магнитофон к телефонному аппарату. Оба были в гражданских костюмах, оба внимательно посмотрели на Фрая, когда тот вошел. Кроули представил их как Миклсена и Тойбина, агентов ФБР. Окна были раскрыты, ночь была тепла.
Беннет быстро взглянул на Фрая и велел ему идти в коттедж Доннела, который находился на заднем дворе.
Фрай двинулся по коридору, вновь замечая по пути картины, декорации и призы. Он остановился перед военными фотографиями: снимками его брата и Ли в клубе «Розовая Ночь» в Сайгоне. Бенни на своих здоровых ногах выглядел счастливым, посвежевшим, немного хмельным от войны, от чужой страны, от любви. Ли стояла рядом. У нее были закрученные в высокую прическу волосы, по тогдашней западной моде, и до странности девическое лицо. Кажется, что это было так давно, подумал Фрай. Судя по их виду, целую вечность назад. Потом — грамоты и знаки отличия Бенни, как военные, так и гражданские: два Пурпурных Сердца, Серебряная Звезда, почетный знак «Человека Года» от газеты «Лос-Анджелес Таймс», грамота Вьетнамской торговой палаты «Рука Дающего» — и еще множество наград. Среди них пара совсем новых, которых не было, когда Фрай видел их в последний раз. Бенни, подумал Фрай, никогда он не будет по-настоящему счастлив, пока не станет самым лучшим, самым первым во всем.
Фрай заглянул в кабинет Беннета: книжные полки, чертежный стол и посередине комнаты на подставке — макет строительства «Лагуна Парадизо». Он смотрел на миниатюрные холмы, воду из голубой эмали с крохотными лодочками, дома и магазины.
«Лагуна Парадизо», подумал он, пока это самый крупный проект Беннета. Его детище. И прощальный поклон Эдисона.
Через хозяйственную комнату Фрай вышел на крыльцо. Прожектор на гараже заливал светом задний двор — кирпичное патио, навес, обширный газон. Кусты живой изгороди были аккуратно подстрижены, трава недавно скошена, растения вдоль одной из стен идеально расположены и старательно ухожены. Об участке заботился Доннел.
Беннет вошел через несколько минут, оперся на кулаки и посмотрел вверх на Фрая.
— Ты в порядке?
— Я в норме.
— Опустись на мой уровень, ладно, Чак?
Фрай встал на колени перед братом. Глаза у Беннета были какие-то странные. Но даже в детстве Фрай понимал, что значит этот взгляд.
— Чак, ты что-то натворил?
— Старался помочь. Ты знаешь, что Эдди Во…
— Знаю.
Кулак Беннета достиг его груди раньше, чем он смог увернуться. С Фрая словно багром сорвали дыхание, что-то взревело в ушах, а Беннет оседлал его и своими мощными руками схватил за горло.
Лицо Беннета нависало над ним. Давление пульсировало в глазах. Два больших пальца перекрыли глотку. Голос, что исходил из стиснутого рта, был суров и холоден, как сталь револьвера Мина.
— Никогда больше этого не делай. Не делай ничего, о чем я тебя не прошу. Не шевелись. Не думай. Не дыши без моего разрешения. Никогда.
Фраю казалось, что он кивает. В глазах покраснело, как будто он барахтался под водой, потеряв ориентацию. Последнее, что запомнилось — он задыхался. Потолок из красного превратился в ярко-белый, потом опять покраснел. Он мог слышать свое дыхание — быстрое при выдохе, долгое при вдохе. Он сел. Комната закружилась. Едва отдышавшись, он сразу закашлялся.
Беннет возвратился из кухоньки Кроули, поддерживая равновесие одной рукой. В другой руке он нес стакан воды.
— На, выпей.
Фрай отшвырнул стакан, который разбился об стену. Когда Фрай поднялся на ноги, ему как никогда захотелось избить ногами Беннета до полусмерти. Взгляд Беннета был бесстрастным, уравновешенным. Фрай уже представлялось, как его нога описывает дугу, потом короткий рывок вверх, прямо в челюсть Беннета.
Это слишком просто.
Это очень трудно.
Он сел на кровать.
— Славный солдат, Чак. Успокойся. У меня к тебе дело. Нам надо его обговорить. Ты со мной?
Фрай кивнул и опять закашлялся.
— Во-первых, скажи мне, ради Бога, что ты делал с этим Эдди Во?
Фрай выложил свою историю.
— Есть хоть какой-нибудь намек, куда он ее отвез? Хоть какой-нибудь?
— Бенни, мне показалось, что он сумасшедший. Он привез меня прямо к себе домой. Он вел себя не так, как вел бы человек, только что совершивший похищение. Он показал мне свою коллекцию вещей Ли. Он смотрел на плакат, как будто это была она сама, собственной персоной. Он рехнулся. Назвался Эдди в честь Эдди Ван Халена, прости Господи.
Беннет метнулся из одного угла маленького коттеджа в другой, потом опять к Фраю.
— Дальше: что с Ким?
— Наша поездка завершилась в Мохаве. Она улетела. Какой-то тип по имени Поль де Кор фотографировал нас с дороги.
— Де Кор тебя фотографировал? Ты уверен?
— Думаю, да. А кто он? Только не говори, что писатель.
Беннет помотал головой.
— Как вела себя Ким?
— Сильно нервничала. А что было в тех ящиках, Бенни?
— Что она тебе говорила?