Малиновка под колпаком
Шрифт:
– Я и не знал, что эта баллада принадлежит его перу, – откликнулся менестрель.
Из темного угла послышался смешок.
– Да, его перо было первым, затем пошли уже совсем другие перья. Если вашей милости не прискучила моя болтовня, я продолжу рассказ.
…Факелы в трапезной все еще горели, но вина в бутыли оставалось на муравьиный чих.
– В одном Шимон прав, – с печалью в голосе проговорил барон Фитц-Уолтер. – Главная дорога идет через Барнсдейл, а это уже не Ноттингем, а Йорк. Там я вам не защита.
– Кого
– Оно, конечно, верно, – согласился шериф. – Но стоит ли испытывать судьбу. Шея, поди, одна, да и стрелы лесников быстрее любых ног. А о тамошнем главном лесничем Хью Невилле я в жизни не слышал доброго слова.
– Это уж точно, – кивнул Роберт. – Как бы заставить весь этот сброд не показывать носа в лесу? Впрочем… ну да, похоже, я знаю как.
– Знаете? – переспросил барон, делая знак стоящему наготове отроку наполнить кубки.
– Намедни Алан-э-Дейл рассказывал в «Паломничестве», что лесничий отказался ехать на пир к шерифу в Йорк, потому что заяц перебежал ему дорогу.
– Вы что же, собираетесь сидеть возле тракта и пускать зайцев каждый раз, когда перед вами появится всадник или повозка? – хмыкнул повеселевший барон.
– О, нет. Вы помните моего знаменщика Джона Литтла?
– Такого забудешь…
– Вот думаю, и Хью с его псами забудут не скоро. Если леди Мэриан поможет, то уже через пару дней, с божьей помощью, начнем.
– Думаю, вам она ни в чем не откажет, – пожал плечами шериф. – Что ж, действуйте, а я приготовлюсь к приему чертовски дорогих гостей.
Утренняя дорога едва освещалась солнцем, едва пробившимся сквозь кроны вековых деревьев.
– Кто рано встает, тому бог подает, – бормотал под нос плечистый возница, пытаясь убедить себя, что не зря всполошился в такую рань и будет вознагражден, как сын мельника – дурачок Мач. «А чем я хуже?» – сладкие мечты о золоте Оффы витали в голове, точно запоздалые сны, позабывшие расстаться с уже проснувшимся мозгом. «Вот дурень, только и взял денег, чтоб расплатиться с монастырем. А вот я бы – я бы точно не оплошал. Я-то не таков. Вот продам горшки и подамся в Ноттингемпшир искать древнюю сокровищницу».
Возница хлестнул бичом лошадей.
– Но, пошли, неживые!
Унылые клячи вовсе не желали двигаться вперед. Они вдруг захрапели и подались назад, точно надеясь спрятаться в возке.
– Что там еще? – Горшечник недовольно поднял глаза и обомлел. Из туманной дымки ему навстречу двигалось огромное существо, поросшее серой мохнатой шерстью в белых подпалинах, с огромной клыкастой головой, похожей на львиную, но увенчанной целой короной из оленьих рогов. Чудовище шло, опираясь на длинный толстенный посох, окованный на концах железом.
Возница тряхнул головой:
– Это кто?!
Ответа не было. Горшечник спрыгнул с козел и заметался. «В лес, скорее в лес, авось не догонит. Но мои горшки, мои лошадки, мой возок!» Он выдернул из ножен широкий обоюдоострый кинжал и с размаху метнул его, целясь в голову чудовища.
Дальнейшего горшечник уже не видел, поскольку не имел глаз ни на затылке, ни на пятках.
Королевский лесничий Хью Невилл брезгливо посмотрел на просителя.
– Что там еще за чудовище? – скривился он. – На моих дорогах даже волк не осмеливается показаться.
– Клянусь, ваша милость, – едва пришедший в себя возница стукнул в грудь кулаком. – Это не было видение. Настоящее чудовище, огромное, вот… – Он быстро обвел глазами комнату охотничьего замка, переданного шерифом Йорка ставленнику принца Джона. – Вот, повыше этого окна.
– Здесь восемь футов, – зачем-то напомнил лесничий.
– Вот и я о том. А с рогами – все девять будет. – Он помолчал, задумавшись. – А может, и десять.
Хью Невилл отмахнулся:
– Признайся лучше, что ты перепил ночью в трактире, вот и померещилось.
– Куда ж признаваться?! Я, может, и рад бы пропустить кружку-другую эля. Вот только на что пить? Я ж как раз в Йорк вез горшки на продажу. Богом клянусь, все так и было, как я говорю.
– Не божись, – нахмурился сэр Хью. – Лучше ступай себе домой, впредь наука будет.
– Да в чем же тут наука?! – не унимался торговец. – Я ж вам правду, как есть, говорю. Было чудовище!
– Ну, хорошо, – сдался лесничий. – Сейчас поедем, своими глазами поглядим на то место, где на тебя напали. Учти, если солгал – пеняй на себя, велю кнутом отходить.
– Свободного йомена?! – задохнулся от возмущения горшечник.
– Лжеца и негодяя, – отрезал сэр Хью. – Так ты все еще желаешь ехать?
– А вот желаю! – несправедливое оскорбление пробудило в ремесленнике свойственные его народу храбрость и упорство. – А вот едемте!
Хью Невилл уже третий час сидел в засаде. Рассвет встречал его промозглой сыростью, накрапывающим дождем и серым, угрожающе нависшим небом. Того и гляди, хляби разверзнутся, и надоедливая морось обрушится проливным дождем.
– Надо убираться, – к нему подошел один из трех ближайших помощников, лучших в отряде лесников. – Скоро тетивы вовсе отсыреют. Не придет он сегодня. Всякий зверь в такую погоду в норе сидит.
– Не бывает таких зверей, – буркнул лесничий. – Черт меня побери, не поверю, пока сам не увижу.
Он передернул плечами, вспоминая, как неделю назад с неохотой откликнулся на зов бедолаги горшечника. Представшую его взору картину он не забудет, наверное, до последнего дня. Перевернутый возок бессмысленным нагромождением дров валялся на обочине дороги. Кони, некогда впряженные в него, бродили рядом, волоча за собой сломанное дышло. Черепки горшков устилали дорогу едва ли не на полмили вокруг. Но главное – следы. Прежде сэру Хью доводилось охотиться на медведей. Но след даже самого крупного медведя мог бы поместиться в них не менее четырех раз.