Малиновка под колпаком
Шрифт:
– Как вы можете?! – взмолился собеседник. – Я же лорд!
Роберт остановился.
– У волков от этого аппетит не пропадет, – оборвал возмущенную тираду шервудский лесничий. – Желаете, чтобы я лично сопровождал ваш отряд в Ноттингем? Признаться, милорд, я удивлен. Разве барон Фитц-Уолтер не предупреждал, насколько опасны наши дороги, разве не советовал загодя предупредить меня?! Клянусь стрелами и тетивой святого Губерта, это бы вам обошлось куда дешевле! За сим – прощайте. Тут какой-то негодяй убил оленя, возможно, это один из разбойников. Тогда следы крови укажут путь к их логову.
– Вот так,
– Но все же некоторым удавалось беспрепятственно доехать? – поинтересовался рыцарь.
– А как же! Всех без разбору грабить было нельзя, иначе бы в Лондоне дурное заподозрили. Бедняков не трогали, иногда Робин им эля наливал да олениной потчевал, ежели праздник какой или хорошее настроение. А так – все, как в жизни. Кому-то повезло, кому-то нет. Тем паче что, став лесничим, всяких пришлых разбойников сэр Роберт и впрямь не щадил. Кто посмелее да посообразительнее – к нему в отряд шли, а всех прочих вешали у дороги в назидание другим.
– Выходит, что знаменитый Робин Гуд боролся с разбойниками? – удивленно поднял брови рыцарь.
– И весьма, я вам скажу, успешно. Вот, скажем, король – он своих оленей не потому бережет, что так шибко их любит, а только из одного резона – чтобы самому на них охотиться. Так и здесь. Олени с золотыми рогами были законной добычей одного только Робин Гуда – короля Шервудского леса.
– А что стало с горшечником? – вмешался менестрель. – Он что же, так и остался стоять над тушей?!
– Да что там над тушей, – из угла послышался смешок, – и ее-то у браконьера Робин отобрал. Как я уже сказал, чтобы внимание немного отвлечь. Ну, Гарри, – я прежде не упоминал, горшечника звали Гарри, – так вот, он в накладе не остался. Тех коней, что у лорда и его людей отбили, и часть их доспехов Локсли ему поручил на севере продать. Там, у границы, на это дело всегда большой спрос. Одно слово – горцы. Ни закона у них, ни правильного разумения, так и норовят друг друга выпотрошить.
Ну, да бог с ними. Гарри с тем делом справился отменно: большую часть денег в Шервуд привез, а на свою долю полностью снарядил себя и двух сыновей, да и подался к сэру Хью. С той поры в Барнсдейлском лесу нам ходить стало вольготно. Что бы лесничий ни удумал, мы о том всякий раз загодя узнавали. Кстати, трактирщик, а ты, часом, не знаешь, куда старина Гарри, когда от дел отошел, денежки свои пустил?
– Да мне почем знать?! – огрызнулся хозяин.
– Эк, оно память-то людям отшибает! – хмыкнул старик. – Так я тебе скажу. Гарри свое прежнее ремесло забросил, никогда больше глину не месил. Открыл трактир с постоялым двором, самый большой на этой дороге, и назвал его, что забавно, «Королевский олень» – в честь того самого оленя, над тушей которого встретился с сэром Робертом Локсли.
– Полно тебе чушь молоть! Язык, как помело. Ишь, удумал… – возмущенный хозяин схватился за вертел. – Мой прадед никогда бы не стал помогать разбойникам! Он был честным лесником, а затем и помощником лесничего!
– Ты железку-то спрячь подальше! Не ровен час, сам на нее напорешься. Толку мне было твоего прадеда чернить? А только хоть на Библии, хоть на том кресте, что Робин из Святой земли привез, присягну: Гарри горшечник был славный парень и сэру Роберту был хороший приятель.
– Да я не позволю!
– Тихо! – Голос рыцаря звенел сталью. – Уймись! Продолжай, старик. Ты начал рассказывать, что некоторым искателям клада все же удавалось довезти золото до Ноттингема…
– О да, эти были поумнее…
Роберт Локсли прислушался. Филин ухнул совсем неподалеку. Лесничий быстро вскинул щит, и длинная стрела из доброго валлийского лука вонзилась в него так, что наконечник вышел над самой рукой. Раздался пронзительный свист, и десяток лесников, сопровождавших возок с левой стороны, по команде развернулись и одну за другой начали пускать стрелы в чащу.
– Вы… Вы спасли мне жизнь, – мысленно продлив траекторию стрелы, проговорил едущий рядом с Локсли вельможа.
– Вы за это хорошо заплатили, милорд, – пожал плечами Роберт. – И, прямо скажу, разумно сделали. В последнее время на дорогах что-то невероятное творится, все словно взбесились. Намедни слышал, в замке Алан-э-Дейл пел, что то самое чудище, которое, по слухам, едва не убило сэра Хью Невилла на Барнсдейлском тракте, на самом деле – дух леса, приставленный личным колдуном Оффы охранять сокровища. Что бедняга Мач разбудил его, и теперь чудовище разыскивает парня, чтобы вернуть утраченное. И будто лучники на самом деле не живые люди, а воины старого короля, захороненные в тех самых пещерах. Оттого их и поймать не могут, – вздохнул рыцарь. – Я-то думаю, что все это бредни. В жизни не встречал мертвеца, который бы мог натянуть лук, а уж тем паче – валлийский.
Но во всем графстве только и шепчутся, черные колпаки то, черные колпаки се. Вешаем их, вешаем, а они все не переводятся. Вот он точно скажет, – рыцарь указал на мальчугана, трусившего рядом на мохноногом пони, – сколько мы негодяев за эту неделю вздернули?
– Двенадцать, сэр! – выпалил парнишка.
– Вот, – Локсли обернулся к собеседнику, – он их считает, а я уже сбился. Верите ли, столько развелось, что на браконьеров и времени-то не хватает, – пожаловался он и махнул рукой.
– А о сокровищах, что еще говорят о сокровищах? – пропуская мимо ушей сетования лесничего, поинтересовался граф.
– Да я так особо не слушаю. Когда уж тут слушать… Но в таверне «Паломничество в Иерусалим», что аккурат под скалой, где Ноттингемский замок, намедни говорили, что лорд Рэндольф, арендовавший землю чуть западнее вашего участка, нашел что-то эдакое. Что эдакое, я, правда, не спрашивал, приказал заткнуться и попусту не болтать. А то ведь, не ровен час, эти колпаки и к лорду Рэндольфу могут пожаловать. А мне потом лови, как будто других дел нет.
– Э-эй! – Роберт Локсли поднялся в стременах. – А это еще что такое?! Джон Литтл, вы двое, ко мне! Кто это смеет грабить в моем лесу?! – Он приложил к губам звучный рог и протрубил атаку.
– Что, что там происходит? – всполошился граф.
– Йомены, сомкнитесь вокруг повозки! Охраняйте милорда! – скомандовал Роберт Локсли.
– Но что там? – воскликнул наниматель.
– Впереди какой-то рыцарь. Ему приходится несладко, – быстро отозвался лесничий. – Ну что, Джон, разомнемся?
Рыцарь был немолод, и, судя по глубоким морщинам, жизнь не щадила его, не заботилась сверх меры одаривать радостями. Лицо воина казалось грубым и резким, а два шрама, тянувшиеся через щеку и лоб, рассекая орлиный нос, заставляли вздрогнуть при первом взгляде на этого человека.